Задворки Европы. Почему умирает Прибалтика

Предводитель «Саюдиса» и фактически основатель постсоветской Литвы, ставший её первым лидером – профессор музыковедения Вильнюсской консерватории Витаутас Ландсбергис. Перестройка и запущенный ею системный кризис советского строя раскрыли такие дарования этого человека, о которых сам профессор Ландсбергис и люди, знавшие его как музыковеда, едва ли догадывались. Ландсбергис проявил себя как идеальный тип кризисного лидера, наиболее комфортно чувствующего себя в атмосфере всеобщей паники, истерики, неопределенности, разрушении традиционного уклада и ломки всего старого. Сочетая незаурядные ораторские дарования с внезапно открывшимися организаторскими способностями, профессор музыковедения в рекордно короткие сроки превратил «Саюдис» в мощную боевую организацию, пользующуюся при этом массовой поддержкой населения. Вброшенные Ландсбергисом в народ тезисы о «советской оккупации», «сталинском геноциде против литовского народа» и «возвращении в Европу» после обретения независимости стали идеологическими основами новой Литвы.

Помимо профессора Ландсбергиса, роль которого в литовском сепаратистском движении все же представляется уникальной, важную роль в деятельности «Саюдиса» играли поэты Юстинас Марцинкявичюс и Сигитас Гяда, актер Регимантас Адамайтис, писатель Витаутас Петкявичюс, архитектор Альгирдас Каушпедас и многие другие. Все они в своей агитации перед населением обращались к образам утерянной государственности: Великого княжества Литовского, Речи Посполитой, довоенной Литовской республики. Говорили о возрождении нации, хутора и костёла – возвращении к истокам, взывали к памяти великих предков – литовских князей, сделали сакральным местом башню Гедиминаса, возродили к жизни желто-зелено-красный флаг и Витис – литовский герб. Одним словом, вели себя так, как положено гуманитариям с историческим или филологическим образованием. Характерно также, что очень многие из этих людей были выходцами из Каунаса – заповедника литовского национализма (подробнее см. Гл. VII).

Аналогично в Эстонии очень многие активисты Народного фронта были выходцами из Тарту (даже более конкретно – из Тартусского университета). Профессора Тартусского университета Рэм Блюм, Виктор Пальм и особенно Марью Лауристин, наряду с Эдгаром Сависааром (тоже, кстати, выпускником Тартусского университета) составили кадровый костяк Народного фронта Эстонии.

У латвийского Народного фронта такого территориального базирования не было, но список его ведущих деятелей столь же красноречив: искусствовед Сандра Калниете, журналист Дайнис Иванс, консультант Союза писателей по литературной критике Янис Шкапарс – именно такие люди запустили «поющую революцию» и «Атмоду», пробуждение латышского национального сознания.

Важно отметить, что в отличие от изначально радикального «Саюдиса», Народные фронты Латвии и Эстонии были относительно умеренны в национальных вопросах: среди их активистов были левые и были русские, а национальное самосознание латышей и эстонцев не строилось на основании оккупационной доктрины и ненависти к русскоязычному населению. Поэтому после провозглашения независимости большинство из этих людей сошли с политической сцены – мейнстримом общественной жизни стали радикальный национализм и ксенофобия, и для душевно чувствительных гуманитариев такой итог их прекраснодушных начинаний оказался личной трагедией.

Конечно, не для всех: Витаутас Ландсбергис или Сандра Калниете в новой социально-психологической атмосфере чувствовали себя как рыба в воде. Зато Эдгар Сависаар в итоге стал главным критиком и альтернативой тому пути, по которому пошла постсоветская Эстония, а Витаутас Петкявичюс подытожил постсоветское развитие Литвы в книге «Корабль дураков» – беспощадной сатире на политическую жизнь новой страны. Но большинство лидеров движений за национальное возрождение просто ушли из публичной жизни: Дайнис Иванс предпочел политике разведение пчел на хуторе под Ригой, а Сигидас Гяда стал запойным алкоголиком и допился до того, что зарезал родную дочь ножом и умер в тюрьме.

Национал-романтизм прибалтийских гуманитариев сыграл важную роль в возникновении националистических сепаратистских движений, но в условиях новых Литвы, Латвии и Эстонии оказался невостребованным. Новая политическая ситуация привела к формированию классической национальной интеллигенции, оправдывающей господство радикального национализма, ксенофобии и паранойи в своих обществах великой целью сохранения Нации.