Заезд на выживание

С этим они и удалились. Ни снимков, ни тестов, ни поисков отпечатков пальцев, ничего. Никто не пострадал, сказали они, ничего не украдено, а страховая компания займется всем остальным. И конец их проблемам и заморочкам. У них не было ни малейшего желания ловить ответственное за вандализм лицо или лиц. Да и я, если честно, повел себя не лучшим образом, ничем не помог, никаких зацепок не дал.

Я сидел на металлическом стуле в кухне и ос— 253 матривал развалины своего рухнувшего замка.

Как ни странно, электропроводка, похоже, ничуть не пострадала от потоков льющейся с потолка гостиной воды. Я ожидал, что за наводнением последует полная тьма, но затем все же попробовал, щелкнул выключателем, и наверху ярко вспыхнули две лампочки. Оставшимся, тем, что были в настенных бра, крепко досталось от бейсбольной биты. Я сделал для себя вывод, что Трент явился ко мне со своим фирменным оружием. Столь серьезные повреждения некоторым предметам обстановки голыми руками не нанесешь. Даже мраморная столешница на кухне треснула пополам. У молодого Джулиана явно наметился прогресс во владении этим видом оружия.

Элеонор подъехала к десяти. Она так огорчилась, услышав от меня по телефону, какой разгром учинили в доме, что примчалась из Лэмбурна сразу же, как только смогла. Впрочем, она заезжала туда совсем ненадолго, всего на час, ей нужно было успеть на лондонский поезд, на закрытие ветеринарного симпозиума.

Я спустился по лестнице открыть ей дверь, и мы, стоя внизу, в прихожей, обнялись. Я даже поцеловал ее в губы. Начало было положено.

Она ужаснулась, увидев разрушения, и я оценил это. Элеонор за меня переживала. Что же касается меня, то за последние часа два с лишним я даже как-то успел привыкнуть к этой разрухе и беспорядку, видно, выработался иммунитет. Но, конечно, на свежий «незамыленный» взгляд, разрушения и беспорядок казались просто катастрофическими.

И не то что мне было не жаль своего имущества — страшно жалко. Однако потеря всего этого вполне соответствовала ощущению, что пора менять жизнь, двигаться вперед. Возможно, это в каком-то смысле даже облегчит дело.

— Полицию вызывал? — спросила Элеонор.

— Только что уехали, — ответил я. — Не высказали особой надежды поймать тех, кто это сотворил.

— Но, Джеффри, — озабоченно начала она, — здесь не какое-то там нападение наугад протестующего против всех и вся вандала. Это направлено против тебя лично. — Он умолкла, ощупала дыру в диване. — Ты должен знать или догадываться, кто это сделал.

Я промолчал. Уже своего рода ответ.

— Расскажи мне все, — попросила она.

Мы просидели среди развалин дома часа два, за это время я поведал ей все, что знал о Джулиане Тренте и его очевидной связи с убийством Скота Барлоу. Я рассказал ей, что мне вообще не следовало браться за это дело. И о том, что утаил информацию от полиции и коллег. Я рассказал ей о Джозефе Хыозе и Джордже Барнете. О том, что видел Трента, стоявшего рядом с ней на скачках в Чел-тенхеме, перед началом стипль-чеза. Я даже показал ей фотографию, которую получил в узком белом конверте, где она идет по тропинке от дома к зданию больницы в Лэмбурне. Она лежала у меня во внутреннем кармане пиджака и потому не пострадала во время налета на квартиру.

Элеонор держала снимок в дрожащих пальцах и вдруг страшно побледнела.

На кухне после долгих поисков мне удалось найти две уцелевшие пластиковые кружки, из холодильника я достал бутылку минералки.

— Я бы вина выпила, — пробормотала Элеонор. Дизайнерский стеллаж из хромированной стали для вина, где лежали около дюжины бутылок дорогого кларета — подарок клиента, с которого я помог снять обвинение в вождении в нетрезвом виде, хотя на самом деле вина была очевидна, — был изломан, бутылки разбиты. На полу расплывалось огромное красное пятно, светло-коричневый коврик в прихожей был безнадежно испорчен.

Я вернулся к холодильнику и обнаружил в дверце уцелевшую бутылку шампанского. И вот мы уселись на изорванный диван рядом с кучей сырой, обвалившейся с потолка штукатурки и стали пить винтажную «Вдову Клико» из пластиковых кружек. Ну, разве не романтично?

— Почему же ты раньше не сказал мне о снимке? — с укоризной спросила Элеонор. — Ведь это означает, что я в опасности.

— Не думаю, что тебе угрожает реальная опасность, пока Трент, или тот, кто стоит за ним, считает, что я сделаю то, что от меня требуется. Все угрозы направлены в мой адрес.

— Ну и что же ты собираешься делать? — спросила Элеонор. — Как победить этого Трента? Нет, ты должен пойти в полицию и рассказать им все.

— Не знаю, — нерешительно протянул я.

— Милый, — это слово она произнесла в первый раз. И у меня брови полезли на лоб от удивления. — Ты должен сообщить обо всем властям, это единственный выход. Пусть займутся этим чудовищем.

— На самом деле все не так просто, — возразил я. — Если б мы жили в идеальном мире, тогда да, конечно, то был бы единственно верный путь. Но мы живем в далеко не идеальном мире. Начать с того, что это может стоить мне карьеры…

— Ну, нет, глупости!