Загадай желание!

– Понятно. Очень предусмотрительно с вашей стороны. – Глаза ее сверкнули. – Как вам, должно быть, известно, девиц учат не оставаться с неженатыми мужчинами за закрытыми дверями.

– Это я знаю. – Он уселся напротив и взял салфетку. – Теперь, когда я разоружил вас тем, что заставил выйти из дома, расскажите мне, как прошло ваше утро.

Глаза Натали радостно вспыхнули.

– Я так довольна вашей Сарой! – с восторгом заявила она.

И принялась с энтузиазмом рассказывать о достижениях девочки. Опасаясь испытать разочарование – а он не сомневался, что испытает его, – Малком откинулся на спинку стула и внимательно слушал, не сводя глаз с ее выразительного лица.

Он ожидал, что она станет хвалить Сару, просто потому, что считала своей обязанностью выискать в ребенке хоть что-то положительное. Однако Натали, судя по всему, руководствовалась вовсе не этими соображениями. Перечисляя все факты, свидетельствующие, по ее мнению, об остром уме и творческих способностях Сары, загибая при этом пальцы, она прямо светилась радостью. Малком не уловил ни одной фальшивой нотки, не услышал ни одного уклончивого замечания. Натали хвалила его дочь щедро и искренне. Это было похоже на чудо. Он слушал ее, и душу заполняло счастье.

Впрочем, Натали не заметила, какое впечатление произвели ее слова, и весело продолжала:

– Но самое главное, как мне кажется, это то, что она любит читать и рисовать. А ребенка, который получает искреннее удовольствие от учебы, очень легко учить.

Малком откашлялся и заметил:

– Вы подтверждаете впечатление, которое создалось у меня самого. – Он взглянул на нее и криво усмехнулся. – До сего момента, однако, я считал, что являюсь жертвой родительского тщеславия. Вы первый человек, чье мнение совпадает с моим. Скажу вам больше: самые авторитетные врачи центральной Англии в один голос утверждают, что Сара слабоумная. Натали изумленно воззрилась на него:

– Не может этого быть! Любой, кто пообщается с вашей дочерью хотя бы пять минут, сразу поймет, что она необыкновенно умна.

Малком насмешливо взглянул на нее.

– Единственное, что может быть понятно при общении с Сарой, – это то, что она странная девочка. – Сказав это, он почувствовал знакомое стеснение в груди: неприятные воспоминания вновь дали о себе знать. Отвернувшись, чтобы не встречаться с Натали глазами, он проговорил: – Большинство людей замечают в первую очередь ее странности, а не ум.

Натали молчала, и Малком покосился на нее. Она смотрела отсутствующим взглядом в тарелку и хмурилась.

– Ну что? – с вызовом спросил он. – Неужели вы, проведя с ней целое утро, этого не заметили?

– Она не похожа на других детей, – согласилась Натали. – Вы мне об этом говорили.

– Вы не считаете ее глупенькой, и за это я вам благодарен. Но не произвела ли она на вас впечатление ленивой, или своевольной, или непослушной?

Голос его прозвучал более резко, чем ему самому бы хотелось. Натали оторвалась от созерцания тарелки. Во взгляде ее сквозил упрек.

– Нет, сэр, – ответила она. – Она милая, застенчивая девочка. Ничего ненормального в ее поведении я не заметила. Разве что… – Не договорив, она прикусила губу, словно сердясь на себя. – Нет, совсем ничего, – запинаясь, договорила она.

Воцарилось молчание, во время которого Малком задумчиво выбрал персик из вазы с фруктами, стоявшей посередине стола.

– «…совсем ничего», – повторил он наконец. – И в то же время вы согласились со мной, когда я сказал, что она не похожа на других детей.

Натали покраснела и, избегая смотреть на него, принялась медленно намазывать масло на хлеб.

– Мне кажется, она одарена чересчур богатым воображением, к тому же обладает замечательной способностью отрешаться от всего мира и сосредоточивать все внимание на работе, которой занимается, особенно если она ее интересует. Я думаю, именно эти две ее характерные черты – особенно последняя – создают впечатление, будто девочка ленива и непослушна. Или, если хотите, слабоумна.

– Как это?

– Очень просто. Если кто-то отдает Саре приказание, в то время когда мысли ее где-то бродят, она его не слышит. И этот кто-то делает вывод, что девочка его не понимает, а следовательно, она не слишком умна. А если делается вывод, что она не желает ему подчиняться, ее сочтут ленивой либо своевольной. – Помолчав, Натали с вызовом взглянула на него: – К несчастью, многие люди враждебно относятся к тому, чего не понимают. И мне кажется, их раздражает в Саре то, что проблемы, всецело занимающие ее внимание, часто им непонятны.

– И вы не считаете это ненормальным?

– Нет, сэр. – Натали выпрямилась на стуле. – Рассказать вам, что я еще думаю? – Она взглянула на него, вскинув брови.

– Прошу вас, мисс Уиттакер, сделайте одолжение.