Загадка аномалии

Я осторожно, стараясь не думать о том, что будет, если я грохнусь вниз, свесился вниз головой с края. Мне повезло – дверь в кабину была покорежена, но между ней и корпусом оставалось пространство, чтобы просочиться внутрь. Я почувствовал, как предательски потеют руки. Несколько раз выдохнул, обтер ладони о штаны и, повернувшись спиной к «жаркам», как мог аккуратнее стал сползать в щель, зацепился за острый край металла, сильно поцарапав бок, на мгновение замер и затаил дыхание, а затем вновь принялся протискиваться дальше. Принцип «пищит, но лезет» победил. Я вывалился из-под потолка внутрь кабины в обшарпанное разбитое кресло. Руки дрожали, в горле горело – жутко хотелось пить.

Я нормально сел в кресле пилота, стал озираться по сторонам: сгнить здесь заживо мне не улыбалось, а значит, надо искать выход. Но я его, сколько ни размышлял, не видел. Паника и страх уступали место здоровой злости. На себя, на безвыходность ситуации: как выбираться-то?! Второго «трамплина» тут нет, да и был бы – не факт, что второй полет не будет прямиком до кладбища. Я стукнул кулаком по пластику приборной панели. «Крокодил» вдруг вздрогнул, словно сама Зона услышала мою безысходность, да так, что я съехал с кресла пилота на жесткий грязный пол. Колени больно уперлись в грудь. Панель пошла широкой трещиной, и из нее полился яркий свет. А затем из образовавшегося пролома к моему правому ботинку, излучая холодное бело-голубое сияние, выпало нечто. То, что это тот самый арт, про который ходили слухи, я понял сразу: в Зоне только ленивый не слышал легенды об уникальнейшем артефакте, открывающем безграничные возможности для своего владельца. И вот эта легенда сейчас лежала, уткнувшись гладким, словно отполированным до блеска боком в мой заляпанный высохшей грязью ботинок. Прозрачный как слеза, небольшой, сантиметров десяти треугольник с правильными гранями был обвит белоснежными с бледно-голубым отблеском жгутами. Они, словно живые змейки, струились по артефакту, образуя сияние, отчего артефакт казался ледяным.

– Охренеть… – Я даже забыл про боль в теле. На автомате поскреб в затылке. Ну что, Леший, вот и на твоей улице перевернулся грузовик с мандаринами. Однако пока брать в руки таинственный арт я не решился, ногой тоже старался не двигать. Нащупал на поясе нож, медленно вытащил его и осторожно потрогал блестящий треугольник кончиком лезвия – артефакт продолжал лежать на том же месте, ничего не произошло. Осмелился, шевельнул ногой – вроде не облез, не взорвался, не превратился в лед – уже хорошо. Значит, можно попробовать взять уникум руками.

– Ну, Леший, давай, – подбадривал я себя, протягивая руку к неизвестному артефакту. Тот слегка качнулся вслед моему ботинку и теперь лежал смирно, лишь переливались по его бокам морозным светом жгуты-змейки. В последний момент рука предательски дрогнула, но я зажмурил глаза и схватил арт. Моментально по телу разлился холод, но он не был обжигающим, а словно обволакивал и успокаивал, вводил в прострацию. Я замер. Мои мысли потекли слишком медленно… Артефакт тонко-тонко зазвенел, словно сотни хрустальных колокольчиков.

– Э, стоп-стоп! – Я с трудом нашел в себе силы, тряхнул головой, положил артефакт обратно на пол – переливчатый звон начал отдаляться, а затем и вовсе прекратился. Меня передернуло, словно резко попал с мороза в жару. Я унял мелкую дрожь, еще раз взглянул на загадочную находку. – Будем считать, что познакомились.

Во избежание повторных неприятных ощущений я быстро схватил аретефакт и положил в свой контейнер. Благо он, как и перевязь, надежно ко мне прикреплен, а поэтому никуда не делся, пока я кувыркался в «трамплине».

Но перед тем, как убрать своего найденыша в контейнер, я решил его обозвать – всегда считал, что у каждого должно быть имя, даже если это арт. Быстро окрестил его Миражом, ибо никто особо не верил в его существование. А после задумался. Посмотрев в треснутое бронестекло кабины, я решил, что пора как-то выбираться, а то так и коньки тут отбросить недолго.

Я отхлебнул из фляги воды, повесил ее на пояс и вдруг увидел идущих в моем направлении двух сталкеров. Душа возликовала. Пытаясь получше рассмотреть, кто там, я приник к мутному бронестеклу. Как я понял, это были солдаты из группировки «Честь», извечные враги «Воли». Но сейчас мне было, если честно, глубоко до лампочки, кто мне окажет помощь. Я встал на кресло, подтянулся на руках и вновь, кряхтя и матерясь, полез в когда-то израненную снарядом дверь кабины. Снова боль. Протиснулся. Влез на крышу и отчаянно замахал руками. Мол, я тут, спасите, братцы! Меня заметили. «Честные» чуть сменили траекторию движения и двинулись ко мне. Когда до аномалии оставалось метров пять, один из них крикнул:

– Вот это да! Ты как туда попал, мужик?

Я уже понял, что спасать меня не сильно спешат. Стоят, вылупились, топчутся на месте и перешептываются между собой.

– «Трамплин» закинул, – откровенно признался я. – Помогите выбраться, а? Как-нибудь.