Загадка доктора Хауса человека и сериала

Например, если нам нужно узнать, действительно ли кто-то работает санитаром в больнице, мы скорее спросим, работает ли этот человек в больнице, чем работает ли этот человек на заводе, так как маловероятно, что человек, работающий на заводе, является санитаром. Если человек работает в больнице, он может быть санитаром, врачом, может разносить еду больным или выполнять массу других функций. Следовательно, тот факт, что человек работает на заводе, явно свидетельствует о том, что он не санитар, тогда как факт работы этого человека в больнице может говорить в пользу того, что, возможно, он санитар. Дело еще более усложняется тем, что такая склонность подтверждать свою догадку, или, как ее называет Групман, «когнитивный сбор вишни» (65), заставляет нас не только искать подтверждение догадки в ущерб ее проверке, но и способствует тому, что мы склонны запоминать именно первое и не думать о противоположном мнении. В примере, который приводит Групман, врачи оказались жертвой склонности к подтверждению догадки, в симптомах и в данных лабораторных анализов они стремились найти подтверждение диагноза булимии, несмотря на упорные заявления женщины, что сама рвоту не вызывала. Но даже этот последний факт был интерпретирован как признак булимии, поскольку отрицание того, что больной сам пытается вызвать рвоту, часто характеризует это заболевание.

Являются ли жертвами склонности к подтверждению догадки врачи в «Докторе Хаусе»? Обычно сам Хаус такой ошибки избегает в силу большого неверия в диагностические способности других врачей и в силу полной уверенности в своих собственных способностях. К примеру, в серии «Меня не реанимировать» (1–9) некий легендарный джаз-музыкант попадает в больницу в Принстон-Плэйнсборо с диагнозом амиотрофического латерального склероза и пишет заявление о том, чтобы в чрезвычайном случае его не реанимировали, поскольку он не хочет медленно и мучительно умирать от этого заболевания. Хаус проигнорировал этот документ и впоследствии поставил музыканту диагноз болезни, которая излечима. Очевидно, что Хаус не поддался на ложную схему заболевания, которую ему подсовывали его коллеги, по… он становится жертвой склонности к подтверждению собственных догадок, когда стереотипы направляют его но пути неверного диагностического решения.

В серии «Охота» (2–7) Хаус убежден, что у его соседа не СПИД, а какая-то условно-патогенная инфекция, и этот случай Хаус неоднократно называет «скучным». Но когда дело касается диагнозов, сделанных под влиянием стереотипов, такие ошибки быстро становятся очевидными в результате анализа симптомов и лабораторных тестов. Они позволяют Хаусу двигаться дальше в поисках правильного решения (в случае с мнимым больным СПИДом это было редкое заболевание, которое больной получил, охотясь со своим отцом на лис).

В «Обмане» (2-У) на протяжении всей серии нам показывают, к чему приводит ошибка, вызванная нежеланием проверить свою догадку, хотя эту ошибку допустили помощники Хауса, а не он сам. В больницу попадает женщина с судорогами, которую Хаус заприметил у букмекерской конторы. Быстро установили, что женщина в течение нескольких лет находилась под наблюдением врачей по поводу различных заболеваний, была неоднократно госпитализирована с различными, якобы не связанными между собой, диагнозами. Некоторые врачи были убеждены, что у нее синдром Мюнхгаузена — психическое расстройство, при котором люди намеренно изображают заболевание, чтобы привлечь к себе внимание. Кэмерон даже провела тест на подтверждение этого диагноза, оставив лекарства в палате, и тест сработал. У женщины действительно был синдром Мюнхгаузена. Но у нее было и другое, серьезное заболевание, от которого она могла бы умереть, не вмешайся Хаус и не устрой так, чтобы ее повторно госпитализировали. Прочие врачи настолько уверились в первичном диагнозе, что им было невдомек, что у больного может быть другое заболевание, никак не связанное с первым.