Загадка доктора Хауса человека и сериала

Молодая пара, белый и мулатка, Трэйси и Джереми, попали в больницу с одинаковыми симптомами распухшее горло, боль в животе и прочее. Как всегда для команды из УБПП диагностика заболевания была сопряжена с трудностями, но сделана быстро. Окончательный диагноз, который поставил доктор Хаус, оказался для Трэйси и Джереми совершенно неожиданным. Наследственная болезнь Квинке, редкое генетическое заболевание, причем у обоих! Выяснилось, что молодые люди являются родственниками. Они не знали, что давным-давно отец Джереми крутил роман с соседкой, матерью Трэйси. И Трэйси и Джереми долго дружили, пока не полюбили друг друга, не подозревая об общем отце.

По словам Джереми, его отец впал в ярость, когда узнал, что его сын встречается с Трэйси; дальше пошли разговоры расистского толка: отец заявлял, что он против этих отношений, поскольку девушка — цветная; дело дошло до того, что во время одной из ссор он сломал сыну руку. Отец впоследствии совершил самоубийство, но так и не признался, что Джереми и Трэйси сводные брат и сестра и что он страдал редким наследственным заболеванием, которое и передал своим детям.

Эта серия целиком построена на антиотцовских чувствах. Мы видим отца, который изменял жене, занимался рукоприкладством, был ханжой и расистом. Отца, который был носителем «плохих генов». Отца, оказавшегося подлецом и настоящим трусом.

В этой серии делается все, чтобы в начале показать возвышенную любовь молодой пары. Тем разительнее контраст в конце. Мы узнаем, что бегство от губительного влияния семьи счастью Трэйси и Джереми не помогло. Их чувство было отравлено изначально. И хотя они ничем не провинились, романтические мечты оказались обреченными. Они в шоке оттого, что, будучи братом и сестрой, вступили в связь. К концу серии «семья» становится чем-то извращенным, инструментом невзгод, понятием, которое вызывает не добрые чувства, а ужас.

Это не значит, что антисемейный настрой «Хауса» всегда звучит так злорадно. Родственники больных не всегда представлены в обличье демонов. Часто они просто ведут себя как люди некомпетентные, не понимающие, что происходит. Возьмем, к примеру, подростка с травмой головы, ночными кошмарами и подергиванием ноги. Выясняется, что его мать не была вакцинирована против кори, в результате чего вирус, попав в организм ее сына, «мутировал» и проник в мозг. Или же другой мальчик — он страдает от острых приступов астмы, потому что его мать не позволяла ему пользоваться ингалятором. (Едкий упрек доктора Хауса все исправил).

Список можно продолжить. Мальчик, получивший радиационное отравление от какой-то некачественной игрушки, подаренной отцом. Мальчик, бальной проказой, передавшейся ему от отца. Мальчик, заразившийся от круглых червей, паразитирующих в енотах, обитающих в песочнице в их дворе. Этот эпизод «Хауса» был одним из лучших и язвительных. В самом деле, что как не песочница во дворе дома является символом здоровой семьи? Но оказывается, что именно в ней кроется опасность и зараза.

Зачастую сквозь сюжет читается следующая мысль: даже хорошие родители приносят больше вреда, чем добра. А иногда, как утверждается в фильме, у родителей бывают планы, которые вступают в непосредственный конфликт с интересами детей. Рассмотрим дело Абигайль, карлицы-подростка, которую доставили в больницу с отказавшим легким. После лечения Хаус обнаружил у девочки опухоль в гипофизе. Ко всеобщему изумлению, Абигайль оказалась вовсе не карлицей. А окружающие считали ее таковой, потому что Мэдди, ее мать, была карлицей. Рост Абигайль сдерживала опухоль, оказывающая давление на гипофиз, поэтому после хирургического вмешательства и лечения гормонами роста девочка станет расти нормально.

Мать же, услышав радостную новость, впадает в уныние. Мэдди растила Абигайль, полагая, что быть «нормальной» куда менее благородно, чем быть карликом. Таким образом она пыталась внушить дочке и самой себе активное чувство гордости. А теперь чем же Мэдди гордиться, если доктор Хаус открыл перед Абигайль возможность стать «такой же, как все»? Это все равно что признать, что нормальность до некоторой степени лучше аномальности.

Печально, но Мэдди была действительно готова запретить врачам лечить дочь. Как обычно, словесная выволочка Хауса сломила упрямство родительницы. Доктор Хаус отругал Мэдди за ее недальновидность, заставил ее думать в первую очередь о благе дочери, а не только о собственном это и самым хамским образом велел ей подарить Абигайль «билет на выход из театра уродов» (3–10).

По-хаусовки — грубо, бесчувственно, но эффективно.