Загадка доктора Хауса человека и сериала

И вдруг нам показывают доктора Грегори Хауса — гения, решающего медицинские загадки и жующего викодин, воистину струя свежего воздуха в затхлом жанре медицинской драмы. Хаус снимает боль викодином — под этим названием поступает в продажу соединение гидрокодона с ацетаминофеном. Гидрокодон — вещество, снимающее напряжение, которое относится к группе полусинтетических опиатов, производных кодеина и тебаина.

Почему же в нашем обществе, где облегчить страдания можно лишь протянув руку к домашней аптечке (как утверждает реклама), это лекарство представлено таким монстром? Что страшного в том, что Хаус, которому, похоже, этот наркотик помогает, принимает его, чтобы нормально жить и делать свою работу? Почему его лучший друг постоянно пытается уговорить его попробовать другие способы лечения? Почему этот друг, онколог, который в своей практике постоянно сам сталкивается с болью у раковых больных, все время борется с Хаусом из-за того, что тот принимает викодин? Не является ли Хаус со своим умом и знаниями еще одним врачом с комплексом бога, хромым богом в политеистическом пантеоне, богом, страдающим от человеческих недугов и все-таки возвышающимся над обществом, или же он просто очень умный врач, который страдает от ужасных мучений?

ХАУС

: Я сказал, что я наркоман. Я не говорил, что у меня есть какая-то проблема

(«Детоксикация», 1-11).

Вряд ли поведение Хауса у постели больных, которое никак не назовешь участливым, идет им на пользу, но причина такого поведения — не викодин, как заметила бывшая подружка Хауса Стэйси. Так почему же всех так заботит, что Хаус принимает эти таблетки? Что такого в этом несильном наркотике?

Само слово наркотик имеет таинственную силу. Оно сразу вызывает у нас определенные представления, не так ли? В этом слове заключен отрицательный смысл — на ум приходят заведения, где можно купить наркотики, и наркоманы. А ведь наркотики ежедневно применяются в больницах США для лечения больных с хронической или острой болью.

Термин «наркотик» первоначально обозначат медикаменты, получаемые из опиума, но в правовой практике США наркотиками признаны препараты, перечисленные в законе об обращении с контролируемыми веществами, даже если по химическому составу это вещество не относится к опиатам.

Викодин — лишь одно из торговых названий гидрокодона, который поступает в продажу и под другими названиями и является самым известным и широко распространенным наркотическим анальгетиком, продаваемым по рецепту. Тот, у кого нет хронических болей, приняв этот препарат, испытает то, что обычно называют «кайф», потому что он вызывает эйфорию (один из его побочных эффектов), а также снимает напряжение, беспокойство и агрессию.

Похоже ли это на Хауса? Можно сказать, что он пребывает в постоянном состоянии эйфории? Да, есть еще один нюанс: дело в том, что у таких хроников, как доктор Хаус, этот чудесный препарат не вызывает кайфа. Если бы они принимали его в дозах, превышающих уровень, необходимый для снятия боли, может быть, такой эффект и был бы, но в рамках традиционного лечения, когда мы видим, что Хаус хромает и весь день у него на лице гримаса боли, не похоже, что он находится в состоянии эйфории.

Да, изредка показывают, как Хаус принимает наркотика больше, чем надо, чтобы снять боль, и получает определенный кайф, но мы также видим, что он воздерживается от приема препарата, когда занимается пациентом. (Помните эпизод, когда он собрался сделать себе инъекцию морфия, но вдруг ему звонят из больницы? Он тут же откладывает шприц и ковыляет, чтобы делать свою работу.)

ХАУС: Кого ты предпочтешь — врача, который держит тебя за руку, а ты при этом умираешь, или врача, который на тебя внимания не обращает, а ты идешь на поправку? Думаю, самое паршивое — это когда ты умираешь, а врач на тебя внимания не обращает.

(«Бритва Оккама», 1–3)

В сериале часто упоминается, что опиаты не избавляют от боли, они ее только заглушают. Все так, но пока Хаус не получил новую ногу, и заглушить боль неплохо.

Хроническая боль не постоянна. Она не остается на одном уровне, и то, что помогает одному больному, не годится другому. Может, всем и не надо принимать опиатные анальгетики, как и каждому ребенку не надо бы глотать риталин.[72]

Это и есть причина, называемая медицинской практикой: нет моментального средства или волшебной таблетки, такой, чтобы принять один раз, и боль сразу исчезла бы без следа.