Во втором сезоне, когда Уилсон разводился с женой. Хаус позволяет ему временно поселиться у себя. Однако этим кратким периодом совместного существования он пользуется для того, чтобы изводить Уилсона самым садистским образом. Он таскает из холодильника купленную Уилсоном еду, даже если на пищевых контейнерах есть надпись (что его очень хорошо характеризует) «Собственность Джеймса Уилсона» и даже если приготовленная Уилсоном домашняя и здоровая еда, по его словам, выглядит на тарелке так, «как будто это навозные жуки нагадили» («Без улик», 2–15). Хаус издевается над длительной утренней процедурой, во время которой Уилсон приводит себя в порядок («Ты что, сушишь волосы феном?»), он заставляет его мыть посуду («Без улик», 2–15). И он забавляется, как подросток, окуная руку спящего дружка в воду, чтобы тот обмочился во сне. И в то же время одинокий Хаус всячески противится попыткам Уилсона найти себе собственную квартиру, он удаляет с автоответчика сообщения от квартирных агентов и не выпускает его из дома.
Издевательства Хауса над Уилсоном приобретают психосексуальный оттенок, когда Хаус вешает стетоскоп на ручку двери при входе в дом — знак еще со времен учебы в вузе, означающий, что друг принимает у себя женщину и просит не мешать. Этим он как бы демонстрирует Уилсону свое сексуальное превосходство, заставляя беднягу часами бродить по улице. Однако когда Уилсона наконец-то пускают в дом, оказывается, что Хаус все это время был один и мастурбирует. Я понимаю, что мое эссе главным образом посвящено психологии не БХД, а его помощника, но не могу не дать медицинское определение эмоциональной проблеме Хауса: «Старик, ты в дерьме!»
Компаньон, вопреки своим убеждениям, позволяет более харизматнчному другу втянуть себя в свои интриги.
Уилсон восхищается своим БХД, это восхищение ослепляет его; он боится его, навлекая на себя его неудовольствие, не желая рисковать дружбой, Уилсон часто уступает требованиям Хауса и участвует в его сомнительных и даже противозаконных делишках. Давайте назовем этот симптом «этелитом» в честь Этель Мерц, самой известной страдалицы от синдрома закадычного друга (возможно, вы помните, что ее трагическая неспособность противостоять влиянию Люси Рикардо, чокнутой рыжеволосой более харизматичной подружки, привела к развалу брака, к чуть ли не смертельной передозировке шоколада, к аресту за мошенничество, нарушению общественного порядка и попытке выдать себя за марсианку).Под влиянием Хауса Уилсон, несомненно зрелый и ответственный человек, часто начинает вести себя, как подросток. Они, как двенадцатилетние, взирают на вырез платья Кадди. В серии «Любовь зла» (1–20) Уилсон подтрунивает над Хаусом, ходившим на свидание с Кэмерон, и распевает детскую песенку «Тили-тили-тесто, жених и невеста». Возможно, это глуповатая незрелость демонстрирует внутреннее желание Уилсона снять с себя ответственность зрелого возраста, и разве можно его за это обвинять? Но, похоже, что Уилсону, как и многим другим закадычным друзьям, очень хочется, чтобы Хаус взял на себя руководство и принимал за него решения.
Но Уилсон переходит опасную черту, когда позволяет Хаусу проявлять свою оригинальность на работе. В серии «Все включено» (2–17) он играет с Кадди в покер во время бенефиса «Ночь казино», чтобы отвлечь ее внимание и чтобы Хаус мог беспрепятственно ускользнуть и проделать с больным то, что ему делать было запрещено. Уилсон также защищает Хауса от больничной администрации, которая хочет наказать его за неподчинение. Уилсон предпочел уйти с работы, нежели поддержать решение администрации уволить Хауса, заявив: «Да, он наломал дров. Да, он жалок. И, вероятно, ему следует снова прочитать этический кодекс. Но при этом он лечит. Он спасает сотни жизнен» («Младенцы и вода в ванной», 1–18). Самое тревожное, что Уилсон выписывает Хаусу викодин, хотя понимает, что тот наркоман и глотает таблетки прямо на работе.
Хаус подделал подпись Уилсона па рецепте викодина. Когда полицейский спросил об этом Уилсона, тот снова почувствовал себя курицей-наседкой и солгал, чтобы защитить Хауса, утверждая, что подпись его. Даже когда против него было начато судебное расследование, банковский счет заморожен и ему пригрозили, что лишат медицинской лицензии, Уилсон не выдал Хауса и продолжал утверждать, что подпись на рецепте принадлежит ему. И в то время как Уилсон проявлял такую стойкую верность, Хаусу было до лампочки, что его друг попал в беду. Он не выказап ни раскаяния, ни сочувствия. Он даже не предложил подвезти Уилсона домой, после того как его машину конфисковали.