Загадка Эндхауза

— Якобы… м-да. Любопытно. Ох как любопытно!

— А в остальных письмах нет ничего интересного?

— Ничего. И это меня очень огорчает, Гастингс. Я брожу в потемках, по-прежнему в потемках. Я ничего не понимаю.

Зазвонил телефон. Пуаро подошел и взял трубку.

В ту же минуту лицо его переменилось. Он держался очень сдержанно, и все же я заметил, что он донельзя взволнован.

Его собственное участие в разговоре сводилось к репликам, по которым совершенно невозможно было догадаться, о чем идет речь. Но вот, проговорив: «Прекрасно. Благодарю вас», он положил трубку и вернулся ко мне. Его глаза блестели от возбуждения. Ну, что я говорил вам, мой друг? События начались.

— Что же случилось?

— Это звонил мосье Вайз. Он сообщает, что сегодня утром получил по почте завещание, подписанное его двоюродной сестрой мисс Бакли и датированное двадцать пятым февраля сего года.

— Что? Завещание?

— Конечно.

— Нашлось-таки!

— И в самый подходящий момент, не так ли?

— Вы думаете, он сказал вам правду?

— То есть не думаю ли я, что все это время он скрывал завещание у себя? Не знаю, дело темное. Одно несомненно: я говорил вам, что если мадемуазель Ник будут считать умершей, начнутся всякие события, и вот вам, пожалуйста, — они начались!

— Поразительно, — сказал я. — Вы оказались правы. Это, наверно, то завещание, где Фредерика Раис объявлена наследницей?

— Мосье Вайз ни словом не обмолвился о содержании документа. Он не способен на такое легкомыслие. Все же я думаю, что вряд ли это какое-нибудь другое завещание. Вайз говорит, что оно засвидетельствовано Эллен Уилсон и ее мужем.

— Итак, мы снова возвращаемся к тому же, — заметил я. — Фредерика Раис.

— Загадка!

— Фредерика Раис, — рассеянно пробурчал я про себя. — Красивое имя.

— Да уж получше того, которым окрестили ее друзья. Фредди, — он скорчил гримасу, — нечего сказать, имя… для молодой дамы.

— От Фредерики мало уменьшительных, — пояснил я. — Это не то что Маргарет, где их с полдюжины, если не больше: Мегги, Марго, Мэдж, Пегги…

— Верно. Ну что, Гастингс, как ваше настроение? Повеселее стало?

— Что за вопрос! А скажите… вы именно этого и ожидали?

— Мм… не совсем. У меня не было точного плана. Я говорил лишь, что когда мы познакомимся с определенным результатом, то сможем выяснить и средства, при помощи которых этот результат был достигнут.

— Да, — сказал я с уважением.

— О чем это я собирался сказать, как раз когда зазвонил телефон? — задумчиво бормотал Пуаро. — Ах, да, насчет письма от мадемуазель Мегги. Мне хочется еще раз взглянуть на него. Помнится, когда я его читал, какая-то фраза показалась мне немного странной.

Я взял письмо и протянул ему.

Он погрузился в чтение, а я расхаживал по комнате и смотрел в окно, наблюдая, как яхты бороздят залив. Внезапно он вскрикнул. Я вздрогнул и обернулся. Обхватив голову руками, Пуаро раскачивался взад и вперед, являя собой воплощенное отчаяние.

— О-о! — простонал он. — Но я же был слеп… слеп!

— Что случилось?

— Сложно, я вам говорил? Запутано? О нет. Простота, сама простота. А я, ничтожество, я ничего, ничего не понял.

— Силы небесные, Пуаро, какой же это свет вас вдруг озарил?

— Стойте… стойте… ни слова больше. Я должен собраться с мыслями. Все перестроить в свете этого поразительного открытия.

Он схватил список вопросов и принялся читать его, бесшумно шевеля губами. Раз или два он энергично кивнул.

Потом он отложил листки, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Я уже начал думать, что он спит.

Но вот он вздохнул и открыл глаза.

— Все так, — сказал он. — Все сошлось. Все эти неувязки, приводившие меня в недоумение. Все, что казалось мне несколько неправдоподобным, теперь встало на свои места.

— Иными словами, вам все известно?

— Почти. Все важное. В некоторых отношениях мои выводы были правильны. Кое в чем смехотворно далеки от истины. Однако теперь все прояснилось. Сегодня я посылаю телеграмму с двумя вопросами… хотя ответ на них я знаю и сейчас. Он здесь! — Пуаро постучал себя по лбу.

— Ну, а потом, когда придет ответ? — спросил я с нетерпением.

Он вдруг вскочил.

— Мой друг, вы помните, как мадемуазель Ник говорила, что ей всегда хотелось поставить в Эндхаузе пьесу? Так вот, сегодня в Эндхаузе состоится спектакль. Но режиссером будет Эркюль Пуаро. Для мадемуазель Ник в нем тоже отведена роль.

Внезапно он ухмыльнулся.

— Видите ли, это будет пьеса с привидениями. Да, с привидениями. В Эндхаузе никогда еще не бывало привидения. А нынче оно там появится.

Я открыл было рот, но он перебил меня:

— Нет, больше я вам ничего не скажу. Сегодня мы поставим нашу комедию и установим истину. А пока мне надо бежать. Дела… дела…

И он поспешно вышел.

Глава девятнадцатая

Пуаро ставит пьесу

Прелюбопытная компания собралась этим вечером в Эндхаузе.

Днем я почти не видел Пуаро. Обедал он где-то в городе, а мне оставил записку с просьбой к девяти часам быть в Эндхаузе. Вечерний костюм, добавлял он, необязателен.

Все это было похоже на довольно нелепый сон.