Загадка фарфоровой балерины

Мартовицкий стоял буквально в шаге от нее. Настя вздрогнула от неожиданности, потому что не слышала, как он приблизился. На нем вместо привычных джинсов были брюки и свитер, делавший его плечи зрительно еще более широкими и мощными. Особенно в сравнении с узкими бедрами. Кажется, он все что угодно носил с безупречностью и лоском. На большинстве мужчин советские брюки почему-то сидели нелепо, топорщились. Но это не про Артема. На его фигуре атлета, танцора, отдавшего балету большую часть жизни, любая вещь становилась элегантной. А в глазах влюбленной девушки – тем более.

– Н-нет, – с запинкой ответила Настя, озираясь вокруг.

Не хотелось, чтобы на эту сцену кто-то обратил внимание. И на самом деле да, она его избегала. Боялась встречи, не представляла, как себя с ним дальше вести. В голове вновь сама собой всплыла мысль о поцелуе и заставила ее щеки порозоветь.

– Во сколько у тебя завтра заканчиваются занятия? Репетиций не будет, так что давай к Мишке съездим, узнаем о подземелье.

Настя испуганно посмотрела на парня. Ехать с ним значило, что придется объясняться. Но причины для отказа она не находила, да и о ходе спросить хотелось. Вдруг Михаил и правда что-то знает?

Мартовицкий увлек девушку к окну. И пока она оглядывалась в поисках спасения, точнее, Тани или Томы, парень объявил:

– Нашел кое-какую информацию по твоему подземелью.

Анастасия, упорно смотревшая сквозь стекло на двор училища, все же повернулась к Артему. Любопытство пересилило. А еще озарила мгновенная радость – он не забыл об их деле!

– В общем, на чертежах технической инвентаризации он числится «белым пятном», – стал рассказывать парень. – Как мне сказал директор театра, проход этот метров через десять от входа замурован и куда он ведет – неизвестно. Никто не в курсе, какова его полная длина и в каком он состоянии на сегодняшний день.

– Он точно замурован? – с сомнением спросила Настя.

– Откуда мне знать? Я там был один раз с тобой. Из сотрудников театра мало кто в курсе существования этого места. Разве что обслуживающий персонал туда всякую чепуху стаскивает.

– Выходит, попасть туда можно только из Театра… – проговорила девушка.

– Скорее всего, да.

– Узнать бы наверняка.

– Ну так к Мишке съездим и, может, что-то разведаем. Завтра жду тебя возле парка.

– Хорошо, – пролепетала девушка, с досадой осознавая свою полную беспомощность перед ним.

Он как будто распоряжение отдавал, не спрашивая о ее планах. Что, если завтра после занятий ей неудобно? Его это не волновало.

После того, как Артем покинул ее, Настя некоторое время простояла у окна, глядя во двор, но совершенно ничего не видя. Это было похоже на какое-то наваждение. Постепенно удалось немного унять безумный сердечный ритм. До их завтрашней встречи еще почти сутки. Как дожить и не свихнуться от волнения? Не пойти нельзя. Иначе он примет ее за неопытную трусливую дурочку, которую пугает серьезный разговор. Ею она, в сущности, и являлась. А если быть совсем честной – понимала, что он и так уже считает ее таковой.

Мысли путались, лицо горело… Страшно представить, что с ней будет, если он заговорит об их поцелуе или попытается поцеловать еще раз. Чтобы хоть на время перестать зацикливаться на этом, на репетиции Настя самозабвенно танцевала партию Нунэ, чем впервые вызвала похвалу Королевича.

Глава 16. Предостережение

Ночью Настя взяла с Татьяниной полки статуэтку балерины и, полулежа в своей постели, рассматривала фарфоровую пачку, ощупывала узоры на корсете. Ночь выдалась морозная и ясная. В окно как раз на кровать Анастасии лился лунный свет, не дававший уснуть. Или это волнения пережитого дня так отзывались… Девушка думала о том, кому могла принадлежать эта статуэтка раньше. «Какой-то женщине…» Воображение рисовало немолодую интеллигентную немку. Настя представляла ее учительницей или пианисткой. Почему-то на душе становилось спокойнее, когда эта статуэтка оказывалась в руках. И намеченная на завтра поездка уже не так пугала.

В целом следующий день прошел обычно. Даже встреча с Артемом в парке не стала чем-то из ряда вон выходящим. Дежурное «привет», сели в машину и поехали. Никаких попыток хотя бы чмокнуть в щеку.

Михаил Громов, друг детства Артема, а ныне рокер[13], гитарист и сталкер, жил в рабочем общежитии. И выглядел так же, как и в тот день, когда Настя его впервые увидела. На вешалке почетное место занимала косуха, которая, очевидно, была для Михаила круглогодичной одеждой, а не очень опрятные отросшие волосы – постоянной прической.

Комната Миши располагалась на первом этаже. Его соседом был какой-то мужчина лет тридцати или чуть старше. Он все время молчал, листая журнал «Роман-газета»[14].

При виде Насти Миша как-то криво усмехнулся, но поздоровался вполне сдержанно. Наверняка вспомнил ту ситуацию с кошкой, из-за которой девушка здорово напугалась. Анастасии такое отношение не очень понравилось. Однако деваться было некуда. В конце концов, пусть думает что угодно.

– Чай будете? – Миша уже доставал кипятильник.

– Да, только не крепкий, – ответил за обоих Артем.