Загадка гибели шхуны «Святая Анна». По следам пропавшей экспедиции

Я тут же написал в Ленинград Всеволоду Ивановичу Воробьеву. Память его была поистине поразительна. Прежде чем ответить на поставленные мною вопросы, он мелким-мелким бисерным почерком, так что мне пришлось читать через лупу, ради экономии времени и бумаги сокращая слова, поведал мне удивительные истории, прямо не имеющие отношения к В. И. Альбанову, но которые я привожу полностью: и потому, что они имеют отношение к Арктике и интересны сами по себе, и потому, что из них мы узнаем еще об одной трагедии, случившейся в Арктике, когда среди двух или нескольких мужчин оказывается одна женщина, и чем это порой кончается, и каким образом порой появляются на географической карте те или другие названия.

Итак, письмо Всеволода Ивановича Воробьева:

«Многоуважаемый Михаил Андреевич! Получил Ваше письмо от 10.5, рад бы ответить по существу интересующих Вас вопросов. Но… увы! Как старый полярник (работал в гидрографии Арктики с начала 1923 года до середины 1976-го), сообщаю нижеследующие сведения лишь для того, чтобы Вы поверили мне, что я всегда глубоко интересовался освоением Арктики, и имена Седова, Брусилова, Русанова, Альбанова и др. были как бы священными для меня. Но не в равной мере, конечно. В частности — Валериан Иванович Альбанов. Во-первых, он со „Св. Анны“ ушел во главе большой группы, а дошел до Земли Франца-Иосифа — только сам с одним человеком. В статье „На юг, к Земле Франца-Иосифа“ („Записки по гидрографии“) это в какой-то мере объяснено, но в какой-то мере, чувствуется нечеткость, неконкретность его руководства, что в конце концов и привело к такому печальному итогу…

Припомнил же я такой любопытный случай. С конца 50-х годов стал издаваться многотомный труд „История открытия и освоения Северного морского пути“. Автор первого тома — доктор ист. наук М. Белов (сотрудник Арктического и Антаркт. научно-исслед. института, степень доктора ему присуждена именно за этот том). При чтении его я обнаружил немало (порядка 150–200) ошибок — и малых (инициалы, написание фамилий и тд.), и крупных. Этот первый том охватил период до 1861 года. Второй, вскоре вышедший, том, составленный другим автором, охватывал период с 1861 по 1917 год (кстати, там о Седове, Брусилове, Русанове и др., хотя и не полностью); в этом томе насчет ошибок благополучно (хотя и есть).

И вот примерно в 1970 году выходит третий том, период с 1917 по 1945 год. Автор тот же, что и первого, — М. Белов. Я в дачный период (то есть не имея под руками своей библиотеки, неплохой, кстати) прочел этот том — ошибок масса (порядка 500–600). По возвращении с дачи написал аккуратно список ошибок и отправил один экземпляр в Арктический и Антарктический НИИ (ААНИИ), а второй экземпляр списка направил в Государственный комитет по присуждению Ленинских и Государственных премий (в Москву), так как том этот был представлен на соискание премии. И любопытно получилось. В какой-то определенный день состоялось заседание комитета (той его части, которая ведает научными трудами по истории, географии и т. д.). Премия была присуждена единогласно. И кто-то из участников заседания сразу же позвонил по телефону в Ленинград в ААНИИ М. Белову и поздравил: „Все в порядке, премия присуждена“. А надо сказать, что автор труда — М. Белов — был наиболее заинтересован в получении высокого звания лауреата премии, что же касается денежной суммы, то она заранее была распределена (в значительной своей части), так сказать, обещана была — сотрудникам группы, подбиравшим архивные и прочие материалы для книги, просматривавшим все пособия, печатные издания и пр. (включая газетные сообщения). Так что все были довольны, предвкушая, так сказать, и т. п. и т. д.