Загадка гибели СССР. (История заговоров и предательств. 1945-1991)

К настоящему времени — десять лет спустя — стало известно, что существовало четыре варианта на случай критического развития ситуации: чрезвычайное положение в стране, чрезвычайное положение в Москве, прямое президентское правление в стране, прямое президентское правление в Москве. Датируются они декабрем 1990 г. [37.С.8].

После августовского «путча» начали готовить «путч» октября 1993 г. Именно так сейчас выглядит подготовка и публикация в начале октября аналитического документа «Угроза безопасности и необходимость сотрудничества республик». Речь шла о возможности реванша за неудачу августа, и документ предупреждал о возможности еще одного путча. «Сенсацией прошлой недели, бесспорно, стало появление на рынке гласности документа „Угроза безопасности и необходимость сотрудничества республик“. Он рожден в Аналитическом управлении КГБ СССР и рисует довольно мрачную картину нашего переполненного эйфорией сегодня, равно как и традиционно светлого завтра.

Документ этот был не один — он входил в целый пакет аналитических записок, подготовленных для нынешних и будущих парламентариев экспертами военно-политического отдела Института США и Канады АН СССР, Института Европы АН СССР, а также руководителями двух управлений КГБ СССР» [4.158.С.6]. Экономическое управление КГБ предупреждало о возможности энергетических кризисов в Москве и на периферии, а Аналитическое управление — как раз именно о возможностях коммунистического реванша.

Мотивы основных игроков

Третий звонок спектакля под названием «путч» прозвенел 17 июня 1991 г. на закрытом заседании Верховного Совета СССР. Председатель КГБ СССР В. А. Крючков довел до сведения депутатов записку в ЦК КПСС за подписью Ю. В. Андропова, подготовленную внешней разведкой, «О планах ЦРУ по приобретению агентуры влияния среди советских граждан». Случилось это только тогда, когда развал СССР был предрешен. Скорее всего именно это событие можно назвать ключевым поворотом, а не те три дня в августе 1991-го.

Почему М. С. Горбачев взялся исполнять свою, пусть во многом и вне сцены, роль в августовском спектакле, раз она оказалась для него в результате самоубийственной? Мотивы его поведения могут быть только одни: он не сомневался в том, что он должен был еще оставаться «на плаву». Ему — ошибочно — представлялось, что из этой ситуации он должен был выбраться один, да еще и получив соответствующие политические дивиденды: «События августа 1991 года имеют свою логику и предысторию. Задолго до этой даты они продумывались и готовились самим Горбачевым, и не им одним. Для него же это имело глубоко личные причины и цели — сохранить и укрепить свою личную власть любой ценой. Необходимо было отвести нависшую над ним угрозу, указать „виновников“ провала в экономике и развала страны, уничтожить любые силы, которые на тот момент могли воспрепятствовать реализации его планов» [48.СС.12–13]. Страх М. С. Горбачева по прилете 21 августа 1991 г. из Фороса в Москву объясняется именно этим. Он его не разыгрывал. Ему говорили, что весь путч задуман только для того, чтобы свалить консерваторов, тот же премьер В. С. Павлов потребовал себе больше власти. Но убрали не только всех консерваторов, но и его самого. Он был уверен в успехе операции — ведь все большие и малые операции по разгрому СССР ранее прошли без сучка и без задоринки, и он всегда выходил сухим из воды, значит, должно получится и на этот раз.

Таковы были мотивы, по которым М. С. Горбачев повел свою игру, совершенно не замечая самоубийственности своей роли и того, как его использовали. И здесь в самую пору сказать, что его оценка как предателя интересов народа и страны хотя и во многом справедлива, но не всегда до конца объективна. Первым человеком, сказавшим это в открытую, был Государственный советник юстиции 2-го класса (что соответствует воинскому званию генерал-лейтенанта) В. И. Илюхин, который будучи начальником управления Генеральной Прокуратуры СССР по надзору за исполнением законов в КГБ СССР, членом Коллегии в ноябре 1991 г. возбудил уголовное дело против Горбачева по ст. 64 («Измена Родине»). Этим самым он выполнил свой гражданский и служебный долг и в тот момент это можно было только приветствовать, но с тех пор прошло много лет и «зацикленность» на такой оценке, во-первых, утратила свою остроту, а во-вторых, позволяет спекулировать на этой теме разным политическим деятелям, которые занимаются по сути тем же самым.