Загадка Катилины

Наверное, нам следует повернуть. Я в задумчивости смотрел на черную воду. Мы решились на поход, поддавшись импульсу, из чувства протеста против охранников Цицерона, а не из чувства солидарности с Катилиной. Ему мы ничего не должны, мы не обязаны приносить ему одеяла и пищу и, уж конечно, не должны рисковать жизнью ради этого. Теперь мы задумались над своим выбором. Я осознал опасность путешествия и решил повернуть назад.

Я протянул руку Метону, надеясь, что он не возьмет ее. Если с ним что-то случится, то я этого не переживу. Он еще немного поколебался, потом сжал мою руку и вступил в воду.

Мы шли по диагонали, против течения. Я нащупывал ногами дно и предупреждал его о любой неровности. Посередине течение усилилось, и я немного зашатался. Метон крепче сжал мою руку. Я вглядывался в поток и думал, что мое опасение насчет воды не случайно и что сейчас исполнится предназначенное Роком. Парки заглянули в будущее и узнали, что меня ожидает, они и вложили в меня это отвращение. Сердце мое сильно забилось.

Что-то коснулось моей ноги. Я посмотрел вниз и увидел череп, влекомый потоком с горы. Он немного повертелся в круговороте вокруг моей ноги, затем поплыл дальше, а потом исчез в водопаде.

— Пап! — сказал Метон настороженно.

Мои ноги отяжелели как никогда. Они словно вросли в каменистое русло. Я устал, но собрался с силами и постарался сдвинуть ногу. Наконец пальцы зашевелились, как испуганные рыбы.

Кое-как мы перебрались на другую сторону. Метон ослабил хватку, и я заметил, что руки его дрожат. Мои тоже дрожали.

Пока мы пересекали поток, я совсем забыл о дожде и холоде, но сейчас в полной мере осознал их присутствие. Нам еще оставалось преодолеть крутой подъем, но пути назад не было: заново пересекать реку я бы не решился.

И вот мы вышли к склону, ведущему ко входу в шахту. Дождь перешел в изморось, а наши шаги сопровождались скрежещущим звуком — под ногами была галька. Когда мы подошли ко входу, я шепотом приказал Метону молчать и не шуметь.

Но слишком поздно.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Незабываемое впечатление — когда из темноты вырастает копье и острием своим касается твоей переносицы. Невозможно даже проследить приближение такой вещи, как копье, — угол зрения не позволяет, видно только мерцание наконечника, освещенного звездами, прорвавшимися сквозь тучи. Но можно сразу же рухнуть на колени, что я и сделал. И тогда я увидел, что это и в самом деле копье — различил и наконечник, и длинное древко. Оно со свистом пролетело над моей головой и глухо куда-то ударилось. Что-то стукнуло меня по спине, я не понял что. Сзади крикнул Метон. Замершее было сердце забилось снова. Мне показалось, что его поразили, потом я обернулся и понял, что он испугался за меня. Мы одновременно упали на колени и поползли к кустарнику, щедро осыпавшему нас дождевыми каплями.

Я попытался изменить направление и повернулся, но понял, что зацепился за ветки. Оказалось, что копье пронзило насквозь сверток с одеялами и качалось над моей головой.

Все равно как если бы я был ранен — передвигаться я не мог. За мной беспокойно ерзал Метон, пытаясь вытянуть копье, думая до сих пор, что меня ранили.

— Друзья! — позвал я, в надежде, что слово опередит следующее копье.

Последовала тишина, затем сверкнула молния и осветила все вокруг. Во время вспышки я разглядел копьеносца, прижавшегося к большому-плоскому камню возле входа в пещеру, он готовился ко второму броску. За ним, возле самого входа, стоял Катилина. Он поднял руку.

— Стой! — прокричал он.

Молния погасла, и на мир снова опустилась тьма. Я моргнул. Мне показалось, что приказание было произнесено слишком поздно. Копье уже летит. Катилина, при всей своей проницательности и уме, не может остановить его на лету.

Последовал жуткий, раскатистый удар грома, такой сильный, что я даже не мог сообразить, ударило ли меня копье или нет. Я съежился и поднял руки над головой. Через мгновение моего плеча коснулась рука. Я взглянул вверх. Далекая молния осветила скудным светом улыбающееся лицо Катилины.

— Гордиан! Ты выглядишь испуганным, — сказал он спокойно. — Давай пройдем внутрь, передохнем от дождя.

По другую сторону стены, построенной, чтобы перегородить дорогу в пещеру козам и детям, стояла тьма. Разожгли небольшой костер, но большая часть света поглощалась ревнивой темнотой. Это было царство теней, и свет казался чужеземцем.

Катилина склонился над костром и погрел руки.

— К счастью, нам удалось найти кое-какие щепки и поленья. Во время побега, конечно же, мы не могли захватить материал для костра. Дыма можно не бояться — строитель шахты поступил достаточно мудро, прокопав узкие туннели для вентиляции. Красс — дурак, упустил такую собственность. Я сказал, что шахта стоит того, чтобы ее осмотрели. Но он ответил мне, что ему однажды уже пришлось иметь дело с родом Клавдиев и он не хочет повторять опыт. — Он посмотрел на языки пламени. — Ну, что еще сказать про Красса? Он бросил меня.

— Посмотри, Луций, — сказал Тонгилий, — они принесли хлеба.