Загадка Катилины

Последствия последней гражданской войны были ужасными. Победил Сулла, а с ним и наиболее реакционно настроенная партия. Законы ужесточились. Самые богатые могли влиять на законодательство, выборы и суды. Сулла сделал все возможное, чтобы подавить сопротивление в верхних классах общества. Спустя поколение в государстве наблюдался больший хаос, чем до того. Многие постановления Суллы отменили, и популистское движение набрало силу, но наследство Суллы оставалось — в дискриминации детей его жертв и в сельскохозяйственной политике. Ветераны, которым он роздал земли, разорились и встали на сторону Катилины. Повсюду наблюдалось недовольство, даже среди тех, кто всегда был богат и знатен и будет таковым, что бы ни произошло. Они верили, что их благосостояние — это дар богов, но и Цицерон многое им даровал — сладкий голос, который усыплял взволнованные массы…

Что было хуже всего — так это головы, подумал я. Головы врагов Суллы, выставленные на шестах вдоль Форума на всеобщее обозрение. Любители наживы отрезали их и приносили Сулле в обмен на денежное вознаграждение. А тела им были ни к чему. Что стало с безголовыми телами? Неожиданно, как и в тот день, когда ко мне подбежала Диана, перед моим взором предстало безголовое тело Немо, с запекшейся на шее кровью. Потрясение оказалось настолько сильным, что я невольно содрогнулся и глубоко вздохнул.

— Да. Наконец! — прошептал Экон в мое ухо, положив мне руку на плечо. — Вон там, со стороны реки.

Я заморгал от того, что небо было слишком ярким. Белые камни сверкали у моих ног, а солнце, казалось, наполнило все небо. В его середине была видна приближающаяся точка, постепенно превращавшаяся в тело с длинными, распростертыми крыльями.

— Ястреб, — прошептал Экон.

— Нет, — возразил Муммий. — Орел.

Птица покружила над Марсовым полем и стала приближаться. Скорость ее была поразительна, никакая лошадь не смогла бы так скакать по земле. Через мгновение она приземлилась настолько близко от Руфа, что он бы смог коснуться ее, если бы захотел. Мы в изумлении уставились на орла, и он оглянулся. Я никогда еще так близко орлов не видал. Неожиданно он расправил крылья и взмыл в небо, прямо к солнцу.

Я зажмурил ослепленные глаза. Руф повернулся к нам с благоговейным выражением на лице.

— Предсказание, — пробормотал я. — Насколько оно было удачным?

— Удачным? — Он нахмурился насмешливо и улыбнулся. — Да лучшего просто быть не может!

Если бы город не был взволнован выборами и слухами о Катилине, то это предзнаменование стало бы достоянием всеобщей гласности. Если бы это случилось в ленивый летний день, когда ничего важного на Форуме не происходит, то слух о птице Юпитера, опустившейся на Авгуракул, распространился бы по всем площадям и тавернам — подумать только, орел явился какому-то мальчишке, да еще бывшему некогда рабом, в день его совершеннолетия! Суеверные находили бы в этом предзнаменовании знак божественного благословения или, наоборот, недовольства. Но в день всеобщего хаоса этот случай остался незамеченным, и о нем никто не узнал, кроме тех, кто при нем присутствовал.

По пути обратно Марк Муммий разволновался.

— Орел, военная птица! Она предсказывает ему великую будущность в армии!

Я заметил, как Метон улыбается этим словам, и пожелал, чтобы Муммий замолчал.

Я повернулся к Руфу, который переоделся в тогу кандидата.

— Это так и есть, Руф?

— Не обязательно.

Метон услыхал эти слова, и его улыбка погасла, чему я порадовался. Я хотел, чтобы у него даже мыслей не было о военных триумфах. Не для того я спас мальчика из рабства, чтобы он погиб по прихоти какого-нибудь полководца.

Руф замедлил шаг и предложил остальным идти впереди него. Между тем он дотронулся до моей руки, давая знак остаться с ним позади. На его лице застыло неоднозначное выражение. Первоначальное возбуждение сменилось неопределенностью.

— Это серьезное предзнаменование, Гордиан. Никогда со мной такого не случалось, да я и не слыхал о подобных случаях с авгурами.

— Но ведь это добрый знак? — спросил я с надеждой. — Так тебе казалось в тот момент, когда птица опустилась на землю.

— Да, но тогда я просто почувствовал религиозное благоговение. А такое чувство может ослепить человека, даже авгура. Все знамения величественны, поскольку исходят от богов, но нужно помнить, что боги не всегда замышляют дела, добрые для людей.

— Руф, о чем ты говоришь?

— Я желал бы даже, чтобы знамение было менее величественным. Просто полет сокола или крик ворона…

— Но орел Юпитера — это же, несомненно, к добру…

— Такой сильный знак в таких скромных обстоятельствах — вот что меня беспокоит. Он кажется мне не к месту. Мы живем в такое время, когда маленьких людей вовлекают в значительные события — иногда они и сами возвеличиваются благодаря своей удаче, но чаще всего события ломают их. Метон такой добродушный, такой простой — что значит для него подобное знамение? Оно беспокоит меня.