Загадка Красной вдовы

Вздыхая, Г. М. снова встал и прошагал к туалетному столику в левом углу комнаты. Посмотрелся в засиженное мухами зеркало, потрогал мраморную столешницу и принялся за выдвижные ящики, двумя золочеными колонками возвышавшиеся по обеим сторонам зеркала. Он потянул на себя верхний правый ящик. Раздался громкий скрип, будто вытаскивали гвоздь из дерева, и ящик выдвинулся.

Тяжелая шкатулка из черненого серебра, девять-десять дюймов в длину, четыре-пять в ширину. Короткие гнутые ножки, из-за которых полная высота шкатулки составляла не меньше четырех дюймов. Когда Г. М. водрузил ее посередине стола, стало видно, что ее пузатые бока украшены чеканкой — аркадские фигурки танцуют под аккомпанемент свирелей. По верхнему краю шкатулки, через все четыре стенки, бежал выгравированный розеточный пояс, прерываясь лишь в одном месте, за полдюйма перед замочной скважиной; узор продолжался через полдюйма с другой стороны. Крышка была выполнена в виде четырех невысоких скатов, полностью покрытых розеточными узорами, за исключением ровного места, находящегося прямо над замочной скважиной. В замке торчал маленький ключ.

— Вот и она, — сказал Г. М. и вытащил ключ. — Она не заперта. Мастерс, откройте ее.

Мастерс потер подбородок.

— Но, сэр…

— Что, духу не хватает? Попробуйте вы, Терлейн. Шкатулка безопасна, даю вам слово. Хотите рискнуть?

Терлейн почувствовал, как в висках и горле забился пульс. Он вспомнил, как однажды в зоологической лаборатории кто-то предложил ему просунуть палку сквозь ячейки сетки, ограждавшей вольер, и загнать в коробку гремучую змею. Тогда у него было похожее чувство. Он хорошо знал, с какой скоростью прыгает гремучая змея, но не смог противостоять искушению — как и сейчас. Протянув руку, он осторожно коснулся указательным пальцем выступа над замочной скважиной, зацепил крышку и потянул вверх. Ничего не произошло. Он потянул сильнее. Ближний к нему край шкатулки оторвался от стола, а крышка так и не открылась.

— Осторожнее, черт возьми, — сказал Джордж.

Терлейн придержал шкатулку другой рукой и, не убирая пальца из-под выступа на крышке, снова потянул. Крышка немного подалась. Когда под ней образовалась щель достаточной ширины, он засунул под крышку большой палец и стал работать им как рычагом.

Что-то щелкнуло, и крышка резко откинулась.

Терлейн почувствовал, что вспотел от страха. Его дыхание стало частым и неглубоким. Но опять ничего не произошло, кроме того, что шкатулка выплюнула клуб пыли.

— Теперь понимаете, в чем тут трюк? — спросил Г. М. — Вы действовали совершенно так же, как действовала бы жертва, если бы шкатулка была снабжена устройством с ядовитой иглой. Крышка заедает потому, что она так сконструирована. Ее можно открыть, только если вы засунете большой палец под этот выступ. Когда крышка немного подается, вы проталкиваете палец дальше, и ноготь оказывается на одной линии с вот этим маленьким отверстием. Вы надавливаете сильнее; крышка распахивается. В этот момент из отверстия — видите, оно расположено в верхней половине той части замка, что вмонтирована в крышку, — выскакивает стальная игла длиной около одной восьмой дюйма, глубоко прокалывает вам палец под ногтем и исчезает до того, как крышка полностью откинется. Никаких следов.

Мастерс с шумом выдохнул. Терлейн, который еще не пришел в себя, тупо, не моргая, смотрел внутрь шкатулки. Изнутри она была обита выцветшим сукном, и в центре лежал большой медальон; больше ничего не было. Терлейн опустил шкатулку на стол.

— Да, неплохо. — Он старался говорить спокойным голосом. — Игла находит жертву, и — никаких следов. Но в данной шкатулке нет ничего подобного. Или, может быть, я просто не почувствовал…

— Ну, ну! Вы это бросьте! Со шкатулкой все в порядке; я сам ее проверил. В ней нет никаких игл с ядом и никогда не было. Зато в ней имеется кое-что другое: на крышке с внутренней стороны выбиты инициалы мастера, сделавшего ее. М. Л. Я кое-что знаю о мастерах того времени. Пришлось выяснить, когда разбирался со шкатулкой Калиостро. Одним из них был француз, делавший, кроме всего прочего, шкатулки и мебель. Никто о нем ничего не знает, кроме имени, которое он ставил на своих изделиях.

— И как его звали, сэр? — спросил Мастерс.

— Сынок, — сказал Г. М., — его звали Мартин Лонгваль. И сейчас в доме находится кое-кто, чьи первые два имени звучат в точности так же. Как вы думаете, не связывают ли того мастера и нашего друга Равеля родственные отношения?

Никто не успел дать ответ. Яростно хлопнула дверь. Голос, обратившийся к ним, выражал такой гнев, что даже Г. М. круто повернулся на звук.

— Какого черта! — крикнул Гай Бриксгем. — Что вы делаете с этой шкатулкой?

Глава 7

СНОВА ПИКОВЫЙ ТУЗ