Загадка Красной вдовы

Терлейн, направляясь в такси на встречу, ощущал ту душевную опустошенность, которая иногда приходит к тем, кто одинок в этом странном городе среди вечера и холодного дождя. В туманных голубых сумерках, в хороводе зонтиков, отражающих тусклый свет фонарей Стрэнда, в шуме шагов и гомоне на тротуарах Чаринг-Кросс он в первый раз в жизни ощутил свое одиночество — к собственному изумлению. Одиночество? До сих пор его жизнь была вещью в себе. Терлейн наблюдал жизнь со стороны, не окунаясь в нее. Теперь было иначе, не так удобно; но почему?

Он почувствовал себя лучше, когда поднялся на второй этаж ресторана и увидел Г. М., изучавшего меню, и Мастерса, греющего руки у камина в отдельном кабинете с посыпанным песком полом. Мастерс тоже был невесел и нервничал.

— Мы играем с огнем, уверяю вас, — говорил он, полуобернувшись через плечо. — Я разговаривал с комиссаром. Он обеспокоен. В сложившихся обстоятельствах он поступил бы точно так же, как я, но все равно дело ему не по душе, и он ясно дает мне понять свое отношение. — Мастерс повернулся. — Сэр, как вы можете спокойно сидеть, словно лягушка на пне? Вы совершенно не волнуетесь! Я так не могу, уж поверьте мне. Вы понимаете, что за кашу мы заварили? Вы понимаете, что нас ждет? Полномасштабный процесс перед палатой лордов — пэр обвиняется в убийстве! Такого не было уже черт знает сколько лет! Так вот я думаю: правильно ли я поступил?

Г. М. почесал нос и промурлыкал:

— Ну, мы же пока не сделали ничего предосудительного. Я имею в виду, он ведь не под арестом. А пока он не под арестом, ничего страшного не произошло.

— Не произошло?

— Да. Перед приходом сюда я позвонил старине Боко. У него была встреча с министром внутренних дел; он сказал, чтобы ты продолжал действовать по своему усмотрению, пока они тщательно не проработают вопрос. — Г. М. подозвал официанта. — Сто к одному за то, что он выйдет из тюрьмы самое позднее завтра… Как насчет черепашьего супа?

— Так вы думаете, сэр, что мисс Изабелла сказала нам неправду?

— Нет, я так не думаю, — неожиданно ответил Г. М.

Мастерс отпрыгнул от камина с такой скоростью, будто прожег себе брюки.

— Но, черт возьми, сэр, это же очень важно! Если мы докажем, что она не лжет… в чем, кстати говоря, я сильно сомневаюсь: она определенно ненавидит лорда Мантлинга… но если она говорит правду, то вещественные и косвенные доказательства довершат дело.

Официант принес три стакана хереса. Г. М. подождал, пока он не уйдет, и все не сделают по глотку. Затем сказал:

— Боюсь, вы не замечаете самого интересного в ее свидетельских показаниях. Не видите, кого она разоблачает. Давайте рассмотрим ее слова беспристрастно, исключив факт личной неприязни. Давайте примем за рабочую гипотезу: Изабелла выдумала историю с Мантлингом, спускающимся ночью по лестнице, от начала до конца. Предположим, она хочет, чтобы его упекли в сумасшедший дом как социально опасного сумасшедшего. Мастерс, если эта женщина лгала, то лгала как-то странно. Смотрите. Утром она уже знала, что Гая убили молотком. Если она хотела оговорить Алана, зачем идти такими окольными путями? Почему она сказала, будто у ее племянника был шприц для подкожных впрыскиваний — и ничего больше? Он ведь его не использовал. Почему бы не пойти ва-банк и не сказать, что она видела, как Мантлинг бил Гая молотком по голове? Все, что она видела, — Мантлинг среди ночи бродил по дому. А этого недостаточно для того, чтобы признать человека виновным.

Мастерс махнул рукой.

— Сэр, возможно, она юлила.

— Чепуха, сынок. Чепуха. Ничего она не юлила, а прямо обвинила Алана в убийстве. Если, как вы говорите, она солгала и Мантлинг невиновен, значит, она и подбросила ему в ящик всю ту дрянь. Что такого хитрого в окровавленном ноже, украденной записной книжке и пузырьке с цианидом? Зачем нагромождать такую гору улик — их хватило бы еще на пару убийств, — если она впрямую обвиняет его в единственном преступлении, за которое его могут повесить?

Старший инспектор уставился на Г. М.:

— Вы говорите так, будто все улики из ящика комода ничего не стоят.

— Они и не стоят! Гроша ломаного, — заявил Г. М. — Что такое нож в собачьей крови? Максимум пара месяцев тюрьмы за жестокое обращение с животными — в случае если его причастность удастся доказать, в чем я, откровенно говоря, сильно сомневаюсь. Что еще? Пузырек с цианидом, который не доказывает абсолютно ничего…

— Не забудьте о записной книжке.