Загадка миллиардера Брынцалова

— Мы не зарываемся, мы ведем себя мирно, нормально. Нас пытались ту по-разному зажать, потому что у нас дурацкие законы, все сделано, чтобы загубить российского производителя, никто его не ждет, только слова одни: предприниматели, вот, их нужно поддерживать, и так далее, и тому подобное. У граждан нет заработной платы, им оплачивать нечем товарные массы. И у банка нет денег. Банку невыгодно инвестировать производств. Те банки, которые инвестируют производство, например, Тверьуниверсалбанк и другие, они пропали. В итоге — общество безденежное на сегодняшний день. Нам грозить и угрожать бесполезно. А правительство на нас, как на всех других предпринимателей, накатывает постоянно. Ну, например, с налогами. Вот, пожалуйста, в прошлом году, девятнадцатого декабря, в обеденное время, я выходу вот из этой двери, иду в сторону коридора — бежит наш сотрудник, а за ним гонится… автоматчик, вот в этом своем пятнистом одеянии, и в чулке, где только одни глаза видны, с автоматом наперевес! Это налоговая полиция приехала брать с «Ферейна» налоги за якобы полученную прибыль. И мало того — они накрутили еще пени, и в результате сумма налогов у нас составляла где-то около двадцати семи миллиардов, а с пенями она выросла до цифры шестьдесят восемь!

— Отдали?

— Послушайте, а почему мы должны отдавать? Я ж вам говорю, что Ферейн» — такая фирма, которая просто так не отдаст свое.

— Боретесь?

— Боремся, мы подали в суд и отбились от них. Это Брынцалов! Другой бы отступил, а он… Иногда устаешь, надоедает все, думаешь — к чертовой бабушке! Но все-таки я небогатый человек, ни замков, ни дворцов, есть дача в Дмитрове, дом бревенчатый. Вот поэтому я не могу бросить эту работу, к сожалению. Она кормит мою семью, мать — пенсионерка, брат — чернобылец, инвалид, у него трое детей, жена не работает, им нужно помогать. В общем-то, я один в семье кормилец. Второй брата — военный, тоже зарплату не платят уже полгода. Полковник, афганец, два ранения, награды правительственные… Поэтому я не могу бросить эту работу.

— А чем кончилось все тогда? Куда они делись, эти автоматчики?

— Ну куда делись? Они встретили меня, я, к сожалению, один оказался, потому что генеральный директор уехал на обед. Я их попросил подождать. Они постояли, с них пыл этот спал. А они в бронежилетах, им тяжело, жарко…

— Мальчишки, в общем-то?

— Да часа два сидели, разговаривали…

— Автоматчики что должны были делать конкретно?

— Они должны были прикрывать вхождение налоговых инспекторов сюда! Вообще-то, по-хорошему, я понимаю этих налоговых инспекторов, потому что приходить, грубо говоря, к человеку, которого ты ограбил, и требовать за ограбленное долю какую-то — за это можно получить в морду. Отец мне в детстве говорил: «Саша, нахалов нужно бить, и преимущественно в морду!» Вот, в принципе, можно было получит в морду, поэтому я их понимаю. Вот сюжет такой был у нас. Жизнь тут вообще веселая.

— Но тем не менее не жалеете ни о чем?

— Понимаете, жизнь дается один раз. О чем жалеть? Тогда можно вообще не жить, если жалеть.

… Что говорить, толковый, приятный человек Александр Евгеньевич Полстянов. Владимир Алексеевич явно не промах при подборе кадров.

Но вот вопрос: а поняла я наконец-то, как делаются миллиардеры? Опят у меня двадцать пять! Ну, «Пчелка», ну, с нее все и пошло. А как пошло? Как эта симпатичная «пчелка» обрела реактивный моторчик и долетела до столицы? Как? Что в том моторчике было самым-самым?

Я уже думала, что от природы самая непонятливая. Но и сотрудники великой фирмы «Ферейн» пожимали плечами:

— Кто его знает, как?

В качестве утешения они рассказали мне, из чего, собственно, возникло это название. Я-то по наивности считала вначале, что В.А, Брынцалов узнал, что давным-давно в Москве на Никольской улице существовала аптека знаменитого немца Карла Ивановича Феррейна. И вообще он много аптек создал. Но ведь «Ферейн» несколько отличается от «Феррейна», верно?

— Верно, — сказали мне с улыбкой всезнания. — Больше того, там, где мы сейчас с вами находимся, а находимся в Нагатине, было когда-то болотистое место, гать. Отсюда — «Нагатино». И здесь для своих аптек деловой Карл Иванович начал выращивать разные лекарственные травы. Это была сельская местность, до Москвы далеко. Аптечное дело у разворотливого Феррейна процветало. А в одиннадцатом-двенадцатом году здесь, на этом самом месте, его сын, Владимир Карлович, построил завод медпрепаратов. Как водится, в двадцатых годах его национализировали, Феррейна — вон… Завод назвали имени Карпова.

— А кто такой Карпов-то?