Загадка «снежного человека». Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах

К сожалению, мы пока не располагаем архивом покойного проф. Жамцарано. Впрочем, по словам продолжающего ныне его исследования в данном вопросе проф. Ринчена, обширных записей Жамцарано не вел, а предпочитал краткие пометки на карте, «куда мы с ним заносили сведения, очерчивая на основании устных расспросов ареал предполагаемого обитания алмасов с конца XIX в. по 1928 г., чтобы с этой картой пуститься в странствование по местам, причем мы помечали на полях имена информаторов — большей частью караванщиков и бродячих монахов, проходивших эти места и слышавших или видевших эти странные существа и их следы… Монгольский художник Соелтай, работавший в Комитете наук МНР, на основе сведений д-ра Жамцарано исполнял в красках изображения гобийских алмасов; на рисунках были пометки Жамцарано — „алмас по описанию такого-то“… Жамцарано был убежден в существовании алмасов. Мы считали, что алмасы вымирают и держатся теперь только в глухом районе, необитаемом людьми. Об их вымирании в его глазах красноречиво свидетельствовала его карта, на которой мы очерчивали на основе сообщений разных лет ареал распространения алмасов… Судя по данным, собиравшимся в течение ряда лет покойным Жамцарано, с 90-х годов прошлого века по первую четверть двадцатого столетия ареал обитания алмаса суживался и почти совпадал с ареалом обитания лошади Пржевальского и дикого верблюда в юго-западной части Монголии… Мы предполагали в 1929 г. в небольшом составе двух-трех человек выехать в места предполагаемого обитания алмасов. Д-р Жамцарано был твердо убежден, что поимка алмаса будет иметь огромное научное значение. Однако экспедиция эта не состоялась» (ИМ, I, № 5; III, № 72).

Сотрудниками и участниками исследований Жамцарано на территории Монгольской Народной Республики были несколько лиц. Прежде всего необходимо назвать другого покойного члена Комитета наук МНР Дорджи Мейрена. Последний, во-первых, сохранил для нас хотя бы в самом суммарном виде итог произведенного Жамцарано хронологического и топографического учета сведений на территории МНР. «Еще в начале четырнадцатого шестидесятилетия (по монгольскому календарю: 1807–1867 гг.) алмасы обитали в южных пределах Халхи в Галбин Гоби, Дзак суджин Гоби, а во Внутренней Монголии их было много в кочевьях средне-уратского хошуна Уланчабского сейма, в Грбан Бугтин Гоби, в Шардзын Гоби Алашаньского хошуна, в Бадын-джаране и других местах». Затем, говорит Дорджи Мейрен, число их уменьшилось, и указывает немногие места где они еще имелись к концу пятнадцатого шестидесятилетия (1867–1927 гг.), в начале шестнадцатого шестидесятилетия (с 1927 г.) их было уже очень мало, что, заключает он, свидетельствует о вымирании алмасов (Архив Комиссии по изучению вопроса о «снежном человеке». Сообщено проф. Ринченом.). Во-вторых, Дорджи Мейрен обогатил опросные данные сбором сведений о шкурах алмасов, хранившихся в качестве предметов культа в некоторых монастырях Монголии — в Гоби, в Алашани. Одну из них он описал так: «Волосы на коже были рыжеваты, курчавы, и длиннее, чем могут быть у человека. Кожа алмаса была снята посредством разреза на спине, так что грудь и лицо сохранились. Лицо было безволосым и имело брови и длинные всклокоченные волосы на коже головы. На пальцах рук и ног сохранились ногти, которые были похожи на человеческие» (ИМ, I, с.10–11). В-третьих, Дорджи Мейрен впервые сделал попытки дать для подготавливавшихся монгольских словарей подобие научно-биологического описания «алмаса» и «алмаски» на основе опросных данных. Так, он писал: «Алмаска название одного гобийского животного, очень похожего внешним видом на человека. Тело покрыто редковатыми волосами. Груди длинны… Другое название алмасок — „имеющая косолапые следы“… До сих пор ни один из европейских исследователей еще не видел и не описал алмасов» (1935 г.).

В экспедицию в Гоби за «алмасами» проф. Жамцарано предполагал послать двух своих молодых сотрудников: Симукова и Ринчена.

А. Д. Симуков ранее был научным сотрудником экспедиции П. К. Козлова. Он стал выдающимся исследователем Монголии. Мы не знаем, когда зародился в нем интерес к проблеме монгольского «дикого человека» и как много успел он сделать в изучении этой темы. Вполне возможно, что он слышал от П. К. Козлова тот же рассказ о наблюдениях казака Егорова, который позже услышал Г. В. Парфенов. Достоверно мы знаем только то, что в путевых записях Симукова, относящихся к его последующим самостоятельным путешествиям и сборам материалов, имеются данные об «алмасах», в том числе описание следов этого существа. Полностью научное наследство А. Д. Симукова в данном вопросе еще не выявлено. Так как он предполагал ехать в специальную экспедицию на поиски «алмасов» в недоступные районы Гоби, несомненно, что он придавал большое значение этой теме.