Загадка железного алиби

«ДОРОГАЯ ЛЕДИ-СУДЬЯ. Это письмо мне писать труднее, чем все остальные. Я думал над ним все двадцать четыре часа. Вчера вечером я прогуливался по набережной. Мимо проносились двухколесные кэбы, а огоньки трамваев плясали на Вестминстерском мосту, как светлячки в саду нашего дома в Канзасе. Прогуливаясь, я размышлял над письмом. Сегодня, закрывшись у себя в квартире, я тоже обдумываю его. Но даже сейчас, начиная его писать, я по-прежнему нахожусь в растерянности. Никак не могу решить, с чего начать и что сказать.

В конце прошлого письма я признался, что именно я убил капитана Фрейзер-Фриера. Это правда. Как бы я ни пытался смягчить удар, все сводится к этому. К горькой правде!

Почти неделю назад, в семь часов вечера в прошлый четверг, я поднялся по темной лестнице и вонзил нож в сердце беззащитного джентльмена. Если бы я мог сказать, что он меня каким-то образом оскорбил, если бы я мог доказать, что его смерть была мне необходима, как тому же инспектору Брею, — тогда я бы мог хоть как-то надеяться на ваше твердое прощение. Но увы! Он был вполне доброжелателен ко мне. Куда добрее, чем я дал вам понять в своих письмах. В сущности, избавляться от него не было особой необходимости. Где же мне искать оправдание?..

Сейчас единственное оправдание, которое я смог подыскать, таково: капитан знает, что я его убил!

Даже сейчас, когда я это пишу, я слышу его шаги у себя над головой, как слышал их тогда, когда писал вам свое первое письмо. Он одевается для обеда. Мы должны вместе пообедать в „Романо“.

И теперь, моя леди, сообщаю вам окончательное решение загадочной истории, которое, надеюсь, вас озадачит. Убийство моего друга капитана, описанное во втором письме к вам, и все последующие диковинные события произошли исключительно в моем воображении, когда я сидел у лампы с зеленым абажуром в своем кабинете и придумывал, как написать вам эти семь писем так, чтобы они, как пишут в рекламе романов, держали вас в напряжении до самого конца. Да, конечно, я виноват, бессмысленно отрицать это. И, хотя я и не собираюсь подражать старику Адаму и ссылаться на то, что меня довела до греха прекрасная женщина, строгая приверженность правде заставляет меня добавить, что часть вины ложится и на вашу голову. На каком основании? Давайте посмотрим, что написано в вашем сообщении в „Дейли Мейл“: „Только доброе сердце, склонность к романтике и большая любовь ко всему таинственному заставили грейпфрутовую леди дать ответ…“

Вы, конечно, не думали об этом, но этими словами бросили мне вызов, который я не мог не принять. Потому что для меня построение интриги — это ремесло, более того, это дело всей моей жизни. Я добился в этом деле многого. Возможно, кое-что из этого вы видели на Бродвее. Возможно, вы видели и мою пьесу, поставить которую недавно собирались в Лондоне. Об этом сообщала реклама и упоминалось в программе Палас-театра. Сейчас от этого проекта отказались, и я могу возвратиться домой.

Теперь вы видите, что давая мне возможность написать эти семь писем, вы сыграли мне на руку. Итак, сказал я себе, она истосковалась по тайне и романтике. Так, клянусь Юпитером, она их получит!

Фабулу подсказали мне тяжелые шаги капитана Фрейзер-Фриера над головой. Капитан — прекрасный парень, смелый и доброжелательный, он по-дружески отнесся ко мне, когда я передал ему рекомендательное письмо от его кузена Арчибальда Энрайта. Бедняга Арчи! Порядочный и душевный, он пришел бы в ужас, если бы узнал, что я сделал из него шпиона и завсегдатая темных заведений Лаймхауса!

Смутные наброски интриги возникли у меня в голове, когда я писал первое письмо, намекающее, что с рекомендательным письмом Арчи не все в порядке. Перед тем как я сел за второе письмо, я уже понял, что меня может устроить только гибель Фрейзер-Фриера. Я вспомнил тот индийский нож, который видел у него на письменном столе, и с этого момента он был обречен. Тогда я и сам еще не знал, как решу эту загадку. Но меня удивили прочитанные в „Мейл“ странные объявления, и я понял, что они обязательно должны найти свое место в цепи событий.

С четвертым письмом у меня возникли трудности, но, возвращаясь в тот вечер домой после обеда, я увидел перед нашим тихим домом ожидающее кого-то такси. Так родился визит женщины с запахом сирени. Боюсь, правда, что для Вильгельмштрассе было бы мало пользы от шпионки, которая действует так глупо. Подошло время писать пятое письмо. Мне показалось, что теперь полиции пора меня арестовать. У меня теплилась слабая надежда, что вы мне посочувствуете. Увы, я слишком неотесан, я это понимаю!

С самого начала этой игры я рассказал капитану, как жестоко с ним обошелся. Его это сильно позабавило. Однако он категорически настаивал на том, что к концу этого сериала должен быть реабилитирован, и я с ним согласился. И вообще, он вел себя молодцом. Кстати, именно его случайное замечание подсказало мне развязку. Как он заметил, по авторитетному свидетельству, в России начальник царской канцелярии по контршпионажу сам оказался шпионом. Так почему бы не быть шпиону и в Скотланд-Ярде?

Уверяю вас, сейчас я во всем этом глубоко раскаиваюсь. Вы должны помнить, что когда я начинал свой рассказ, о войне еще и речи не было. А теперь вся Европа охвачена пламенем. Перед лицом этого грандиозного столкновения, сулящего в будущем ужасные страдания, мы с моей маленькой интригой становимся… Полагаю, вы сами понимаете, как мы на этом фоне выглядим.

Простите меня. Боюсь, мне никогда не найти слов, которые могли бы объяснить, как важно было для меня заинтересовать вас своими письмами… Чтобы вы почувствовали, что я интересный человек, достойный вашего внимания. То утро, когда вы пришли на завтрак в „Карлтоне“, останется навсегда величайшим событием в моей жизни. Мне показалось, что вы принесли тогда с собой… Но я не вправе говорить об этом. Я не вправе говорить ничего, кроме того, что… сейчас все в ваших руках. Если я оскорбил вас, значит, мы больше никогда не встретимся.

У меня в кабинете вот-вот появится капитан. Мы с ним договорились на этот час, а он никогда не опаздывает. Он не вернется в Индию и ожидает, что его переведут в Экспедиционный корпус, направляемый на континент. Горячо надеюсь, что германская армия будет к нему добрее, чем я!

Меня зовут Джеффри Уэст. Я живу в Адельфи-Террас, девятнадцать. В квартире, которая выходит окнами на самый чудесный сад во всем Лондоне. Это, по крайней мере, соответствует действительности. По вечерам здесь стоит полная тишина, и кажется, что огромный город со своим беспрерывным шумом в преддверии ужасной войны находится за миллионы миль отсюда.

Познакомимся ли мы, наконец? Это полностью зависит от вас. Но, поверьте, я в огромном нетерпении жду ответа. И если вы решите дать мне шанс оправдаться перед вами при встрече, то некий счастливый человек попрощается с этим садом и с этой сумрачной и пыльной квартирой и последует за вами хоть на край земли… Даже в Техас!

Капитан Фрейзер-Фриер поднимается по лестнице. Значит, прощаемся навеки, моя леди? Всей душой надеюсь, что нет.

ВАШ ПОЛНЫЙ РАСКАЯНИЯ КЛУБНИЧНЫЙ МУЖЧИНА».