Загадка золотого кинжала

– Ну что ж… Книга эта была забыта в кэбе, три месяца назад – точнее, чуть больше трех месяцев. На четыре дня, полагаю. Еще я мог бы добавить, что хозяин ее, несомненно, человек весьма рассеянный, а везший его кэбмен обладает не более развитым чувством прекрасного, чем среднестатистический полисмен, – но это, во-первых, и так само собой разумеется, а во-вторых – не преступление. Никакое преступление с данной книгой не связано. Что до остального, то, как некогда сказал Великий Сыщик, «часы недавно побывали в чистке, поэтому я лишен возможности сообщить какие-либо подробности».

– Понятно. – Браун-Смит задумчиво кивнул. – Поскольку я не Туповатый Спутник Великого Сыщика, то у меня только один вопрос и одно прямое опровержение. Начнем с вопроса. Почему именно в кэбе, а не в подземке, трамвае или автобусе?

– Вещи, забытые в этих видах транспорта, принимает на хранение наш новый Отдел находок. А кэбами по-прежнему занимается старый: тот, что в полуподвале. Для книг там специальный стеллаж. Не стану утверждать, что мне по силам отличить друг от друга томики Шекспира, забытые в трамвае, такси и вагоне подземки, – но книги, выстоявшие положенный трехмесячный срок в полуподвале, неизбежно начинают пахнуть плесенью. Кроме тех, которые выглядят особенно ценными: их помещают в специальный сейф. Этот томик явно не из их числа.

– Про три месяца я знал. – Библиотекарь снова кивнул. – И еще три дня, в течение которых нашедший имеет право забрать невостребованный предмет в свою собственность. Кэбмен этого сделать не пожелал. Так что вчера очередную партию таких книг, забытых прежними владельцами и не потребовавшихся новым, доставили к нам в библиотеку, все правильно. В фонд пожертвований. А неделю назад мой друг, старший инспектор Скотленд-Ярда, попросил меня… О, прошу простить меня, сэр!

Сангума, все это время голодавший, голосом и позой выразил крайнее возмущение. Браун-Смит торопливо протянул ему нового мучного червя.

– Да, Грегори, все обстоит именно так, – подтвердил инспектор Ледоу. – Уверен, что подборку книг для нашей библиотеки вы составили почти сразу – однако, увидев среди новых поступлений Шекспира, не удержались от соблазна ее пополнить. Но, помнится, кроме вопроса вы обещали еще и опровержение?

– Опровержение? Да, в самом деле. Эта книга – не «Сон в летнюю ночь» и не «Венецианский купец», но «Отелло». Вы продолжаете утверждать, что с ней не связано никакое преступление?

– Разве что в этом смысле… Действительно, преступление налицо: пожилой генерал душит свою жену, приревновав ее к молодому красавцу лейтенанту, после чего, узнав о ее невиновности, в раскаянии кончает с собой. – Инспектор пожал плечами. – Замечательный финал. Разве что мистер Холмс вряд ли был бы доволен: тут ему нет никакой работы. Э-э… Я сказал что-то не то?

– Все не то. Разве что определение «пожилой генерал» может соответствовать истине… А может и нет, во всяком случае по сегодняшним меркам. Как по-вашему, мой друг: сколько лет основным персонажам?

– Ну… – Ледоу хотел ответить сразу, но вдруг задумался. – Госпоже генеральше, полагаю, может быть лет… пятнадцать-шестнадцать, пожалуй. Если она старше Джульетты, что вообще-то не обязательно. В школьные годы мимо этого как-то проскакиваешь, но помню, как меня уже во вполне зрелом возрасте поразило: «…Ей нет еще четырнадцати лет»! Совращение малолетних, иначе не назовешь. Однако вы верно сказали, это «по сегодняшним меркам», а в то время такое считалось допустимым, да ведь эти девочки и сами себя ощущали в невестинском возрасте, рвались за своих избранников замуж… Ладно, в каких бы годах ни была Дездемона – для генерала и остальных это юность, не детство. А вот сам генерал… и эти остальные…

Он вновь раскрыл книгу, зашелестел страницами. Через несколько минут тщетных поисков нахмурился.

– Акт первый, сцена третья, – подсказал библиотекарь. А затем, сжалившись, подошел вплотную и, перевернув несколько страниц, указал нужную строчку. – Вот здесь.

– «Я уже почти тридцать лет смотрю на этот мир…» – прочитал старший инспектор. И озадаченно поднял взгляд: – Но ведь это…

– Да, это Яго.

– Мичман Яго…

– Энсайн Яго. Не совсем флотский мичман и не совсем пехотный прапорщик… хотя в исходном смысле что-то похожее: знаменосец. По тем временам, когда для девушки тринадцать лет – возраст замужества, для офицера под тридцать звание энсайна – неплохой чин. Да еще для эмигранта, судя по имени – испанца. Собственно, в этом эпизоде он говорит о себе как о человеке опытном, пожившем, не первой молодости…

– Пусть так. Хотя на сцене его, кажется, играют старше.

Инспектор и библиотекарь понимающе переглянулись. Чарльз Ледоу был выходцем совсем не из тех кругов, для которых посещение театра является необходимым, желательным или хотя бы приятным делом. Но миссис Ледоу была как раз из них – и Чарльзу уже довольно давно пришлось смириться с судьбой, что он и сделал почти безропотно, исправно сопровождая свою супругу на все светские мероприятия. Или по крайней мере на те из них, от которых никак не удавалось отвертеться.