Загадки и тайны холодной войны

«Я считаю вполне реальным, — докладывал Шальк, — получение трех-четырех миллионов западных марок уже в следующем году, если будут получены соответствующие полномочия от министерства внешней торговли и министерства государственной безопасности. Эта помощь и поддержка необходимы, потому что ряд операций, таких как нелегальные перевозки товаров и страховые манипуляции, должны проводиться узким кругом людей».

Шальк предложил ввести в состав таможенной службы замаскированных сотрудников госбезопасности — «офицеров по особым поручениям», которые обеспечивали бы секретность подобных операций, а также выискивать среди западных внешнеторговых партнеров людей, согласных пойти на незаконные операции.

Идея понравилась. Для него в министерстве внешней торговли создали специальную структуру — отдел коммерческой координации. В начале 1967 года Шальк был утвержден на эту должность решением секретариата ЦК и распоряжением президиума Совета министров. Фактически он был возведен в ранг заместителя министра. Одновременно он был аттестован как «офицер по особым поручениям» МГБ, и ему присвоили звание подполковника.

Во время Лейпцигской ярмарки, служившей важнейшей площадкой для установления разнообразных контактов с Западом, к Шальку обратился Хорст Крумке, западноберлинский оптовый торговец мясом. Он спросил, нет ли желания познакомиться с сенатором Западного Берлина по экономике Карлом Кенигом.

Впервые они встретились в последних числах мая 1967 года. Социал-демократ Карл Кениг сидел при нацистах в тюрьме, участвовал в Сопротивлении. В Восточном Берлине решили, что это удачная кандидатура для тайных контактов. «Мы оба берлинцы, — докладывал Шальк, — и, разумеется, довольно скоро нашли общий язык».

Обо всех переговорах Шальк писал отчеты для политбюро. Сенатор Кениг сказал Шальку, что о переговорах поставил в известность только видного деятеля Социал-демократической партии Герберта Венера и просил держать все в секрете.

Герберт Венер — бывший коммунист, перешел в ряды социал-демократов, поэтому публично его называли предателем. Но именно с ним Восточный Берлин вел тайные игры. В 1930-е годы он, как и другие немецкие коммунисты-эмигранты, жил в Москве. По требованию НКВД, опять же как и другие, писал на товарищей по компартии доносы. В 1967 году председатель КГБ Владимир Ефимович Семичастный передал их коллегам из МГБ ГДР. Отношениями с Венером, видной фигурой в правлении Социал-демократической партии, ведала разведка ГДР.

В 1966 году в правительстве Федеративной Республики Герберт Венер занял ключевую позицию — стал министром по общегерманским вопросам. Отныне посланцы ГДР встречались с ним при соблюдении всех правил конспирации.

«Министр госбезопасности Мильке сам редактировал сообщения о беседах с Венером для Хонеккера, — не без раздражения вспоминал начальник восточногерманской разведки Маркус Вольф. — Вряд ли что-либо другое было окружено в ГДР большей тайной, чем эти сообщения. Кроме трех экземпляров, предназначавшихся для Хонеккера, Мильке и меня, имелась еще одна специально отредактированная и подвергнутая цензуре версия протоколов, которая шла советским партнерам».

В советской колонии в Восточном Берлине отчаянно завидовали черному «мерседесу» Шальк-Голодковского, который свободно пересекал границу с ФРГ, закрытую для других. Шальк занимал совершенно особое место в восточноберлинской иерархии. В столице ГДР было немало людей выше его по положению, но только он один мог беспрепятственно наслаждаться всеми благами капитализма. Шальк зарабатывал для ГДР валюту — любыми путями.

В штаб-квартире Шальк-Голодковского на Вальд-штрассе, дом 9, хранились миллионы западногерманских марок и американских долларов. Миллионные суммы выплачивались и принимались без квитанций и без подписи. Сам Шальк за один год получил полтора миллиона марок и истратил их, не представив никаких оправдательных документов. Курьеры Шалька циркулировали между Западным и Восточным Берлином, привозя все, что требовалось самому Шальку и обитателям поселка членов политбюро Вандлитц под Берлином. Поселок восточные немцы называли «Домом престарелых» (из-за преклонного возраста членов политбюро) и «Вольвоградом», поскольку руководство ГДР предпочитали лимузины этой марки.

Свободно конвертируемая валюта большей частью шла на удовлетворение заказов «Дома престарелых в Вандлитце». Виллы и дачи для начальства оснащались с помощью конторы Шалька импортной техникой. Сами дачи строились на деньги, которые выделялись министерству строительства на экспериментальные работы и научные разработки. Другим представителям элиты тоже кое-что доставалось: машины, цветные телевизоры, видеоаппаратура, вещи, ювелирные изделия.

Шальк закупал импортные автомобили, распределением которых ведал его заместитель Манфред Зайдель. Деньги брались из фонда, образуемого за счет поступлений от продажи политических заключенных. Обычные граждане ГДР стояли в очереди за отечественной машиной «трабант» десять с лишним лет.