Загадки и тайны холодной войны

Две семьи пятидесятников прорвались через охрану и укрылись в американском посольстве. Пять лет они жили в подвальной квартире, пока советские власти не разрешили им выехать за границу.

Анатолий Щаранский — физик, пытавшийся уехать в Израиль. Вместо того чтобы его отпустить, КГБ устроил процесс, на котором его обвинили в шпионаже и посадили. Обвинения были очевидно фальсифицированы, и резонанс оказался более широким, чем рассчитывали на Лубянке.

«Супруга Щаранского, — записал в дневнике Рейган, — посетила меня вместе с молодым беженцем из ГУЛАГа (отсидел десять лет). Госпожа Щаранская получила разрешение на выезд в Израиль на следующий день после свадьбы. Она уехала — власти сказали, что вскоре и он уедет. Теперь он в ГУЛАГе, его назвали американским шпионом, каким он не был. Проклятые бесчеловечные монстры! Он сильно похудел в заключении и очень болен. Я обещал, что сделаю все, что в моих силах, чтобы его освободить. И я это сделаю».

Ответ из Москвы был отпечатан на машинке, и Рейган решил, что Брежнев, возможно, вообще не видел его письмо. После смерти Леонида Ильича президент с тем же энтузиазмом попытался наладить диалог с новым советским руководителем Юрием Владимировичем Андроповым.

Западные газеты с надеждой писали об увлечении Андроповым американским джазом, шотландским виски и британскими шпионскими романами. Первые месяцы Андропова у власти знаменовались своего рода мирным наступлением — от его имени появлялись разнообразные предложения относительно сокращения вооружений. Но все идеи были упакованы в обычную советскую пропагандистскую риторику, поэтому не воспринимались всерьез на Западе.

Иностранные разведки мало что знали о недавнем председателе КГБ. В ЦРУ и не догадывались о бедственном состоянии его здоровья. Юрий Владимирович Андропов был, по существу, инвалидом, который с трудом ходил, а в Вашингтоне готовились к его приезду в Соединенные Штаты.

«13 мая 1983 года, пятница, Совет национальной безопасности, — пометил Рейган в дневнике, — обсуждал вопрос о встрече в верхах. Андропов, возможно, приедет в ООН. Если так, мы должны пригласить его в Вашингтон».

Между двумя лидерами началась переписка.

Рональд Рейган:

«7 августа, воскресенье, день на солнышке. Вечером вернулся в Белый дом. Билл Кларк пришел с ответным письмом от Андропова на мое письмо, написанное от руки.

Он выражает желание продолжить общение на личном уровне и обсуждать важные вопросы».

Но диалог не состоялся. В 1983 году советско-американские отношения оказались в низшей точке со времен Карибского кризиса. В ночь с 31 августа на 1 сентября южнокорейский пассажирский самолет, который вылетел из Анкориджа (на Аляске), вошел в советское воздушное пространство. Советский самолет-перехватчик Су-15 двумя ракетами сбил южнокорейский гражданский самолет «Боинг-747», экипаж и все пассажиры — двести шестьдесят девять человек — погибли.

Сначала советское руководство вообще отрицало, что южнокорейский самолет был сбит. Потом в Москве сообщили, что по самолету стреляли, но не попали. И только с третьего раза, через неделю, признали, что самолет был сбит и выразили сожаление «по поводу гибели ни в чем не повинных людей». Но уже было поздно. Мир возмущался не только тем, что погибли невинные люди, но и беспардонным враньем.

Рейган обвинил советское руководство в массовом убийстве: это «преступление против человечности, которое никогда не должно быть забыто».

Советский посол в Соединенных Штатах Анатолий Добрынин отдыхал в Крыму. Его вызвал Юрий Андропов, который уже стал главой партии и государства. Распорядился:

— Поезжай обратно в Вашингтон и постарайся сделать все возможное, чтобы приглушить этот совершенно ненужный нам конфликт. Наши военные допустили колоссальную глупость. Теперь нам долго придется расхлебывать эту оплошность.

Андропов, по словам посла Добрынина, был зол на «тупоголовых генералов, поставивших наши отношения с Соединенными Штатами на грань полного разрыва». Андропов считал, что полет боинга — провокация американских спецслужб, но самолет надо было не сбивать, а заставить сесть на один из советских аэродромов. Сбитый южнокорейский боинг стал жертвой запаниковавшего командования Советской армии.

При Рейгане шла полным ходом разработка новых систем оружия, создавались: тяжелая ракета «МХ» с десятью разделяющимися боеголовками самонаведения — она воспринималась советскими военными как оружие первого удара; ракета «Миджитмен» с одной маневрирующей боеголовкой; стратегический бомбардировщик «В-1», ядерная подводная лодка стратегического назначения «Трайдент».

Больше всего Москву тревожила рейгановская Стратегическая оборонная инициатива. Рейган был искренним сторонником ядерного разоружения. Консерваторы высмеивали его за наивность. Либералы не верили в его искренность. А Рейган был уверен, что избавление от ядерного оружия вполне осуществимо.

14 сентября 1982 года он записал в дневнике: