Загадки истории. Крымское ханство

Случались у крымских ханов конфликты и с центральной стамбульской администрацией, неожиданно вспыхивавшие даже тогда, когда, казалось бы, сам турецкий падишах был весьма благосклонен к татарскому властелину. Так произошло во время правления упомянутого уже Сахиба Герая, когда хан отказался от приглашения-приказа султана идти в поход на Иран, сославшись на то, что «татарское войско – это голыши, которые не в состоянии вынести такого дальнего похода». Тогда приближенные к османскому султану вельможи обвинили хана в небрежении, измене, сепаратизме и оскорблении величия падишаха, заявив: «Великий государь наш, хан под тенью вашего могущества сделался государем на крымском престоле; он разбогател, стал жаден; войско его усилилось; вы ему не нравитесь; он вас не уважает. Посмотрите теперь, какие он приводит предлоги, чтобы не давать войска; он начал противиться вашим повелениям. Избави Боже, если ваши глаза останутся закрытыми: он будет управлять своими владениями как независимый повелитель; он на посылаемых вами чаушей обращает меньше внимания, чем на собак». Сахиб Герай, впрочем, в долгу не оставался и относился к османским чиновникам с величайшим презрением. Однажды он заявил прибывшему к нему от султана чаушу: «Между османцами нет таких, кто бы был способен ведать дела государства: все эти столпы государства и члены совета только и думают, подобно Каруну, о том, как бы побольше накопить себе от благ мира сего; других достоинств у них нет».

Ханская власть в Крыму выступает, таким образом, во многом производной от власти османского султана, и татарский хан способен действовать самостоятельно и независимо лишь в тех пределах и до того момента, пока его действия не входили в противоречие с интересами Турецкой империи. Продолжительность пребывания крымского хана во власти напрямую зависела от благоволения сюзерена по отношению к своему вассалу, последнее же можно было снискать ревностным соблюдением интересов султана и верной ему службой.

Вся политическая история Крымского ханства протекала при постоянном противоречивом взаимодействии двух начал – местного крымско-татарского и внешнего турецко-османского. Первое из них стремилось к наибольшей возможной самостоятельной политике, второе же желало утвердить свое реальное доминирование в регионе, не слишком беспокоясь о том, что формально за Крымским ханством во многом признавался статус полунезависимого союзного государства, условно говоря – младшего партнера Турецкой империи в Северном Причерноморье. Двойственность основ политического устройства Крымского ханства прослеживается во всех сферах – от территориального размежевания и слияния компетенции татарских и турецких органов власти до совместной эксплуатации источников доходов и смешанной денежной системы. По словам одного из наиболее известных историков Крымского ханства, Василия Смирнова, «даже на основании документальных памятников иногда трудно разобраться в этом смешении и с точностью указать в иных отраслях государственного управления, где дело ограничивалось исключительно авторитетом власти ханской и где этот авторитет опирается еще на другой, высший авторитет власти султанской».

Что же касается внутренней жизни Крымского ханства, то она регламентировалась нормами обычного татарского права, носившего название «чингизова тöрэ». В источниках это неписанные правовые установления обычно называли также «старым обычаем чингизидским», «старыми обычаями (правилами) татарскими», «обычаями прежних царей чингизидских». Хусейн Гезар-Фенне, характеризуя правовую систему татар, отмечал: «Существующие у них постановления все канонические, которые они на своем языке называют тöрэ, хотя они относительно вероисповедания своего претендуют, что они, мол, ханэфитского толка». Согласно тöрэ регулировались как бытовые отношения, так и вопросы престолонаследия.

Татары противопоставляли свои традиционные правовые нормы «новому закону», который вводили на подвластной им территории Крыма турецкие власти. По поводу взаимодействия «чингизовой торэ» и вводимых турками «законов шариата» сохранилось любопытное предание, записанное со слов крымского хана Мюрада І Герая. Этот правитель, характеризуя своего предшественника Селима І Герая, которого недолюбливал, заявил, что тот «слишком уж подчинялся велениям царей османских и совершенно упразднил тöрэ чингизкую; применяя ко всякому делу шариат, он причинил вред Крыму». Этот хан якобы бросился в другую крайность, напрочь запретив применение законов шариата и назначив в качестве верховного государственного судьи тöрэ-баши. И лишь когда некий почтенный мудрец Вани-эфенди сделал хану замечание, сочтенное тем справедливым, действие права свода писаных мусульманских законов было восстановлено.