Загадки, коды и пророчества Библии

Поэтому, за отсутствием других, рассмотрим богословские обоснования Иоанна Дамаскина. Основной тезис заключается в словах «родила Ипостась» с двумя естествами. Доказательство его начинается с филологического объяснения греческих слов рождения и творения, из чего он выводит: в отношении к телам — происхождение единосущной ипостаси, бывающее от соединения как мужчины, так и женщины. Откуда мы узнаем, что рождение — свойство не естества, но ипостаси. Ибо, если бы оно было свойством естества, то не созерцалось бы в одном и том же естестве рожденное и не рожденное. Итак, святая Богородица родила Ипостась, познаваемую в двух естествах.

Невозможно понять автора «Диалектики, или Философских глав» — объяснение для философа наивное и нелогичное, здесь он доходит до противоречий. Во-первых, самому себе, сравним его слова: плоть Бога — Слова скорее стала ипостасною, нежели сделалась ипостасью. То есть родила ипостась — это то же самое, что сделалась ипостасью, однако он говорит скорее стала ипостасною значит, стала извне, а не из сущности. Во-вторых, святым отцам, произвольно трактуя понятия сущности, естества, ипостаси, лица: Нет естества, лишенного ипостаси, или сущности, не имеющей лица, потому что и сущность, и естество созерцаются в ипостасях и лицах. Тем самым смешивая и путая свойства божественной Ипостаси, единой по сущности, с человечеством, разным ио роду (мужской и женский) и в лицах.

Проблема филологическая стала философской, а потом и богословской, так как появилась единосущная ипостась человека. Его термин «единосущной ипостаси» по отношению к человеку совершенно бессмыслен, потому что еще ранее Василий Великий писал: Если мне должно высказать кратко свое мнение, то скажу — сущность относится к ипостаси, как общее к частному. Поэтому у И. Дамаскина получилось какое-то недоразумение, что-то вроде общечеловека, однако мы знаем, что есть две разных ипостаси человека: мужчина и женщина. Рождение есть свойство только женского естества, а не общечеловеческой ипостаси. Человеческая природа не единосущна, она различается на мужское и жене-кое естество, поэтому рожденное по естеству (женскому) — одинаковое по природе (человеческой) с родившим.

Таким образом, сделанный им вывод, что рождение — свойство не естества, но ипостаси — просто недоразумение или подтасовка. Ипостась в отличие от естества обладает свободной волей, но мы знаем, что никто из женщин не рожает по своей воле, например, как хотят — мальчика или девочку, — а как получится по закону естества. Следовательно, если неверен исходный посыл, значит, надо признать ложным вытекающий из него вывод: святая Богородица родила Ипостась, на котором, в свою очередь, строится утверждение, что она Мать Бога. Какой-то другой серьезной богословской доказательной базы о том, что Дева Мария не просто мать Иисуса, а Мать Бога в православии не существует.

Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух (Иоан. 3.6) — учит Иисус Христос. Не может, братия мои, смоковница приносить маслины, или виноградная лоза смоквы (Иак. 3.12) — учит апостол Иаков. Итак, человеческое естество не могло родить божественной природы, оно может только воспринимать божественную благодать. Причем в данном случае, неограниченно воспринимает Бога только «плод чрева», а не все человеческое естество женщины. Это подтверждает евангельская фраза, когда Елисавета исполнилась Святого Духа, и сказала: благословенна ты между женщинами, и благословен плод чрева твоего! (Лук. 1.41,42). Здесь Божественный промысел определяет некое ограничение воздействия благодати «благословенна среди женщин», то есть не благословенна совершенно, как «благословен плод чрева», а только среди женщин.

Достоверно известно, что святые отцы иногда ошибались, поэтому если возникают сомнения, необходимо их проверять непосредственно Евангелием. В этой связи рассмотрим близкие по значению к Матери Бога слова Елисаветы к Деве Марии в Евангелии от Луки: «матерь Господа моего». Мы знаем, что в Евангелии наряду с вероучительными истинами есть и исторические, и повествовательные слова, поэтому их иногда полезно рассматривать в контексте, таким образом и объясним слова Елисаветы. После благовещения Ангелом Деве Марии о зачатии и рождении Сына, в подтверждение своих слов, сказал также о зачатии неплодной Елисаветы, ибо у Бога не останется бессильным никакое слово. Конечно, пятнадцатилетняя девочка была по-человечески взволнована: Вставши же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин, к Елисавете удостовериться о сказанном, так как не случайно Ангел сказал ей про Елисавету, а именно с этой целью (Лук. 36–43).