Загадки золотых конвоев

Четвёртый механик Л.Б. Некипелов после вахты пошёл отдыхать в каюту. Лёг одетый, со спасательным поясом. Не успел ещё задремать, как вдруг раздался взрыв. Он выскочил на палубу и побежал на свой боевой пост, но в этот момент услышал команду капитана «Спасательные шлюпки спустить на воду». Все они были вывалены за борт заранее и прижаты концами к борту. В случае необходимости следовало только отдать крепление и осторожно спустить шлюпки на воду. Однако при движении судна по инерции, да ещё в темноте, спустить шлюпки на воду было не так-то просто, хотя моряки были достаточно натренированы. Осложняло спуск шлюпок и посадку людей ещё и обледенение. Вот уже все люди в шлюпке, можно отходить от парохода, но обтянутый фалинь, словно струна, не отпускает бот. Уже надстройка судна уходит под воду, а сверху совсем близко нависают шлюпбалки, которые могут прижать к воде и вместе с судном потянуть на дно. В последний момент матрос Дмитрий Шумаков выхватил нож и перерезал фалинь, и шлюпку с силой отбросило от тонувшего парохода. Но у многих моряков не выдержали нервы, они не стали ждать «последнего момента». Первым прыгнул в воду боцман Ф.А. Литвиненко. За ним последовали и другие. Как только отошли от борта, их подобрали в шлюпку.

Шлюпку, где находился матрос К.А. Моисеев, зацепило шлюпбалкой и перевернуло. Все, кто находился в ней, оказались в ледяной воде. Моисеева начало затягивать водоворотом в глубину. Нечем дышать, глотает воду. Но тут его выбросило, как пробку из бутылки, на поверхность. Немного отдышался. Ночь, темнота. Кругом, куда ни поверни голову, волны, рядом ни одной души. Начал кричать, свистеть, но никто не отзывается. На счастье, подвернулась лючина, подплыл к ней и с трудом забрался. Выбиваясь из последних сил, стал держаться на воде. Выглянула луна, стало светлее. Увидел вдалеке что-то тёмное, вроде бы движется. Опять стал кричать. Его услышали. Кричат ему: «Держись, Костя, сейчас подойдём». Это матрос Василий Русаков узнал его по голосу. Помогли забраться в шлюпку, дали тёплую одежду.

Последним судно покинул капитан Л.К. Силин. Он находился на ботдеке. И когда «Киев» начал стремительно погружаться кормой в воду, боцман Литвиненко, управляя одной из шлюпок, подошёл к уходившему под воду ботдеку и принял на борт капитана. Успел отойти всего на несколько десятков метров, как огромный пароход развернулся и, встав почти вертикально, скрылся в чёрной пучине моря. Вся трагедия продолжалась не более семи минут. Пароход «Киев» погиб в Баренцевом море, на подходе к острову Медвежьему, 73°22' северной широты, 28°48' восточной долготы.

А конвой, не обращая внимания на потери, продолжал двигаться по назначению. Моряки с «Киева» видели, как всё дальше уходили за горизонт корабли.

Апрельская погода Баренцева моря давала о себе знать. Сильный ветер обжигал тела, а мороз и холодные волны, которые обкатывали с ног до головы, постепенно покрывали одежду слоем льда. Однако экипажу «Киева» явно повезло. Где-то через полчаса после катастрофы подошёл английский корвет «Блэк Флай» и подобрал команду. Это был корабль, повреждённый фашистским стервятником, которому советские моряки накануне помогли в отражении атаки бомбардировщика. Англичане не остались в долгу. Подняв на борт экипаж парохода, они разместили его по каютам, выдали сухую одежду, оказали медицинскую помощь.

Корвет «Блэк Флай» был рыболовным паровым тральщиком, работавшим на угле. С начала войны судно, как и многие советские, было переоборудовано в патрульное для сопровождения конвоев и получило номер 117. Для моряков же, которые на нём плавали раньше, оно так и осталось — «Блэк Флай». Тральщик имел несильное вооружение. На корме стояла скорострельная зенитная пушка (англичане её называли «пом-пом»), а на баке — «эрликон».

На корвете спасённые советские моряки проверили численный состав своего экипажа. Выяснилось, что погибли второй помощник капитана А.П. Онищенко, второй механик В.И. Мацуев, кочегары А.В. Мартынов, С.Ш. Газутдинов, Е.А. Белинский.

Капитан Л.К. Силин был контужен, и командир корвета (к сожалению, фамилия неизвестна) предоставил ему свою каюту, а сам направился на мостик, так как снова налетели воздушные пираты.

— Вы, капитан, — сказал он, уходя, — уже сделали своё. Поэтому оставляю вас на попечение своего и вашего врача.

Немецкие лётчики, видя отставшее судёнышко, решили с ним расправиться. Бомбы падали со всех сторон, корвет сотрясался от взрывов. К счастью, на борт не попало ни одной бомбы, но из-за взрыва близко от носовой части появилась дополнительная течь корпуса.

По окончании налёта командир корвета попросил Л.К. Силина, если он может, подняться на мостик. В боевой рубке он сообщил, что в результате сброшенных вчера и сегодня бомб повреждён корпус, один из погребов с боеприпасами уже затоплен и корвет тонет.