Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев

Пришли по дороге чрез ворота телохранителей в дом царский.

Глава 4 

Любое ожидание рано или поздно заканчивается, и вот начали послы вспоминать, как шли они в дом царский.

Аудиенция, данная австрийцам

Сигизмунд Герберштейн писал о приеме у Василия

III 1-го мая 1517 года:

«Отдохнув два дня в гостинице, мы спросили у наших приставов, в какой день государь примет и выслушает нас.

— Когда пожелаете, — отвечают они. — Мы доложим советникам господина.

Мы вскоре попросили об этом. Нам был назначен срок, но перенесен на другой день. Накануне же этого дня явился сам пристав, говоря:

— Советники нашего господина поручили мне известить тебя, что завтра ты отправишься к нашему государю.

Великий посол — Сигизмунд Герберштейн 

Всякий раз, как они звали нас, при них были толмачи. В тот же вечер возвращается толмач и говорит:

— Приготовься, так как тебя призовут пред очи господина.

Он пришел и утром 1-го мая, снова напоминая:

— Сегодня будешь пред очами господина. Потом, по прошествии едва четверти часа, являются еще и приставы каждого из нас со словами:

— Вот-вот прибудут за вами большие люди, и потому вам надлежит собраться в одном доме.

Как только я пришел к цесарскому послу, тотчас примчался толмач и говорит, что вот-де прибыли большие люди, к тому же именитые мужи государевы, которые должны сопроводить нас во дворец. Это были некто князь Василий Ярославский, друг и кровный родственник великого князя, а другой — один из тех, кто встречал нас от имени государя, и еще один именитый муж; их сопровождало множество знати. Между тем наши приставы внушали нам, чтобы мы оказали честь этим большим людям и вышли им навстречу. Мы отвечали, что знаем лежащие на нас обязанности и соответственно поступим и сумеем их почтить.

^{Запись в Никоновской летописи о приезде посольства Герберштейна} 

Но и когда они уже слезали с лошадей и входили в гостиницу графа, приставы все время настаивали, чтобы мы вышли им навстречу и тем самым некоторым образом поставили в оказании почестей их государя выше наших господ. Мы же тем временем, пока они подымались, выдумывали то одну задержку, то другую, замедляя встречу, и встретили их, когда они как раз были посредине лестницы. Мы хотели было проводить их в комнаты, чтобы они несколько отдохнули, но они отказались сделать это. Сам же князь сказал:

— Великий господин, — здесь он зачитал полный титул — повелел вам явиться к нему.

Мы тут же сели на лошадей и двинулись в сопровождении большой свиты.

Около крепости, когда мы добрались до нужных ворот, нас встретили такие огромные толпы народа, что мы едва великими трудами и стараниями телохранителей могли пробраться сквозь них. Ведь у московитов такой обычай: всякий раз, как надо провожать во дворец именитых послов иностранных государей и королей, то по приказу государеву созывают из окрестных мест низшую знать, наемников и воинов, запирают к тому времени в городе все лавки и мастерские, прогоняют с рынка продавцов и покупателей, чтобы на этой площади мог собраться весь простой люд, и, наконец, отовсюду собираются граждане.

Все они в белых головных уборах — это у них шапки, именуемые колпаками».

^{Справа: Царь Иван Васильевич Грозный. В.М. Васнецов. Слева: царское место в Успенском соборе Московского кремля} 

* * *

Капитан Климент Адамс, участник экспедиции сэра Хью Уиллоби в русские северные моря, описывал, как принимал англичан сын Василия III, Иван Грозный. Более чем через тридцать лет после Герберштейна, в 1553 или 1554 году, парадная одежда русских была точно такая же, как в 1517 году: «Верхнее платье русские носят шерстяное; шапки конусом вверх, по их форме различают состояние людей, — чем шапки выше, тем лицо почтеннее».

^{Грановитая палата в Московском кремле. Старинная гравюра} 

* * *

Герберштейн продолжал: «Изредка среди собравшихся попадается священник, у которого нет этой белой шапки. Это делается для того, чтобы столь неизмеримое количество народу и толпы подданных свидетельствовали перед иностранцами о могуществе государя, а столь важные посольства иностранных государей — перед всеми о его величии. По мере приближения ко дворцу — надо бы просто говорить городу, потому что он обнесен стеной — от толпы одного рода переезжаешь к другой, причем каждая одета все лучше и лучше. Ближе всего к лестнице стоят чужеземные наемники: литовцы и прочие; у них шапки не белые, а какие кто сам надел.