Загадочная пленница Карибов

— Да вот он я, — ворчал Педро, появившийся с заднего двора за кухней, по пути заправляя рубаху в штаны. Лучше, чтобы хозяйка не застукала, что он бегал по нужде, потому что она не терпела, когда кто-то, кроме гостей, пользовался ее уборной. Педро к гостям не относился, хоть и был сам себе хозяин и самостоятельно зарабатывал себе на хлеб. Ему было всего двенадцать, но он владел собственной повозкой и норовистой лошадью, доставшимися ему от отца, который умер два года назад.

— В Гаване найдутся и другие возчики! Они с радостью возьмутся отвозить мои сухарики в порт! — не унималась хозяйка. — А тебя всегда не дождешься! Где ты опять блундаешься? Твоя телега-то давно уж здесь!

Педро предпочитал молчать. Так оно лучше. Он вообще был парнем неразговорчивым и открывал рот только тогда, когда обращались непосредственно к нему. Да и то не всегда. Он давно понял истину, что люди по большей части мелют чего не надо, лишь бы трепать языком. «Как дела, Педро?» — спрашивают они, а сами вовсе не хотят этого знать. Зачем тогда спрашивать? Они говорят: «Я знаю, Педро, что у тебя нет денег, но, может быть, ты одолжишь мне пять мараведи?» Если они знают, что у него нет денег, зачем тогда просят? Они стенают: «Почему так дорого, Педро?!» И при этом всем известно, что он лишнего не берет. Чего же тогда жаловаться?

Люди вообще странные. Они просят о вещах, которые им вовсе не нужны, и благодарят за вещи, которых вовсе и не хотели. Зачем? Да, в Гаване слишком много людей, которые болтают попусту, а Педро не хотел быть таким же.

— Десять корзин отвезешь к четвертому причалу. Поможешь коку поднять их на борт. Заказ уже оплачен, вроде я тебе уже говорила? Но повторить не помешает. Вот, возьми твои деньги и поторопись. — Она сунула Педро пару медных монет и снова повернулась к печи, чтобы пошевелить кочергой угли. Этим днем ее ждало еще много работы, ей некогда было терять время.

— Да, иду, — коротко ответил Педро.

— Раз… раз… раз… Сушить весла! — скомандовал Мак-Кворри. Гребцы в малой шлюпке с «испанца» вертикально удерживали весла, пока шотландец по широкой дуге, не спеша, выруливал к каменному причалу.

Рулевой спрыгнул на берег и пришвартовал шлюпку.

— Шлюпка пришвартована к четвертому причалу, как приказано, сэр! — бодро отрапортовал Мак-Кворри.

— Благодарю вас, мистер Мак-Кворри, — с теплотой в голосе ответил Фернандес. — Ждите здесь, я высажу кирургика и его друзей на сушу.

— Но в этом нет необходимости, мистер Фернандес! — возразил Витус.

Фернандес, который слыл не только лучшим штурманом в Карибике, но и самым обходительным человеком во всей Вест-Индии, улыбнулся:

— Необходимости, может быть, и нет, кирургик, но это доставит мне удовольствие. Честно признаться, расставание с вами дается мне с трудом: слишком приятными были часы, проведенные в беседах с вами и вашими друзьями. — Он махнул рукой в сторону «испанца», который стоял в открытых водах на якоре на расстоянии в несколько кабельтовых.

— Нам это тоже непросто, дорогой Фернандес, — заверил Магистр. — Не каждый день расстаешься с дорогими друзьями. А прежде было трудно сказать «прощайте» Хьюитту и «соколам». С каждым расставанием умирает частица тебя, если вы понимаете, о чем я говорю. Когда вспоминаю о наших вечерах на командной палубе, ваши неподражаемые лекции о навигации… Они были великолепны, поистине великолепны! А ваши пояснения о функционировании солнечных часов! Да что там говорить…

Фернандес смущенно отмахнулся:

— О чем разговор, дорогой Магистр!

Витус спрыгнул на берег.

— Вы слишком скромны, мистер Фернандес. Я тоже получил немало полезных сведений, не меньше, чем в незабвенные времена на «Каргада де Эсперанса». — Он помог маленькому ученому сойти на берег, а потом подал руку штурману.

— О, в этом нет необходимости, кирургик.

Фернандес без посторонней помощи выпрыгнул из шлюпки.

Хотя ему и было далеко за сорок, штурман был в хорошей форме.

— Мистер Мак-Кворри, дайте команду выгрузить багаж джентльменов на берег! Оставьте его там, под двумя пальмами, где обычно останавливаются повозки, возвращающиеся в город.

— Да, сэр!

Шотландец отдал соответствующие распоряжения. Фернандес взял Витуса за руку:

— Иногда так хочется остановить время. Сейчас как раз тот случай, кирургик. Но время неумолимо. Как вы знаете, сегодня мне надо сняться с якоря и нагнать капитана Таггарта при выходе из Флоридского залива. А вы остаетесь здесь, и я от всего сердца желаю вам удачи! Пусть пребывает с вами благословение Господне и… — он мгновение помедлил, крепче сжимая его руку, — дай вам Бог отыскать леди Арлетту!

— Благодарю вас, мистер Фернандес, — Витус проглотил ком в горле. — И вам всего самого наилучшего!

Глазами близорукого ученого блеснули:

— Присоединяюсь к добрым пожеланиям!

— Уи-уи, всего, ще светит, ще греет и ще дует!

У румпеля на корме стоял Мак-Кворри, вытянувшись, как мачта:

— Позвольте, кирургик! Мои товарищи и я желаем вам…

— Спасибо, «соколы»! Попутного вам ветра!