Загадочная смерть [Strong Poison]

— Ну, видите ли, — ответил Уимзи, — мне только что пришло в голову, что Филип Бойз мог ввязаться в какую-нибудь финансовую махинацию — это случается даже с самыми лучшими людьми, — нашел, прошу прощения, легчайший путь, чтобы выбраться из всего этого. Но если он ожидал чего-либо от миссис Рейберн, а бедная старушка была так близка к тому, чтобы сбросить эту бренную оболочку, он мог бы подождать или раздобыть денег, ссылаясь на скорое получение наследства, или придумать что-нибудь еще. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— О да! Вы пытаетесь доказать, что это самоубийство. Ну, я согласен с вами, что это — самый удачный способ защиты, который могут использовать друзья мисс Вейн, и в этом направлении я могу вас поддержать. Дело в том, что миссис Рейберн не завещала Филипу ничего. И, насколько я знаю, у него не было ни малейшего повода думать иначе.

— Вы уверены в этом?

— Вполне. Я могу также сообщить вам, — сказал мистер Эркварт, — что он однажды спрашивал меня об этом, и я был обязан сказать ему, что у него нет ни малейшего шанса получить от нее что-либо.

— О, он действительно спрашивал?

— Да, конечно.

— Это интересный момент, не так ли? Как давно это было?

— Около восемнадцати месяцев назад, я думаю. Я не могу сказать точнее.

— И, так как миссис Рейберн теперь впала в детство, он, я полагаю, не мог лелеять надежду на то, что она когда-либо изменит завещание?

— На это не могло быть ни малейшей надежды.

— Ясно, не было. Так, я думаю, мы сможем что-то из этого сделать... Он очень рассчитывал на это — потом огромное разочарование... Кстати, а велико ли состояние?

— Весьма приличное. Около семидесяти или восьмидесяти тысяч.

— Очень больно видеть, как все это богатство уплывает из рук, и не иметь возможности получить хотя бы небольшую его часть. Между прочим, а как насчет вас? Вы разве ничего не получаете? Прошу прощения, я неприлично любопытен и все такое, но я хотел сказать, я имел в виду то, как вы ухаживали за ней в течение многих лет, и что вы — ее единственный близкий родственник, так сказать, доступный родственник. Вы ведь должны получить довольно солидную сумму, так?

Юрист нахмурился, и Уимзи снова извинился:

— Я знаю, знаю, я ужасно дерзок со своими вопросами. Это моя слабость. Тем более все это будет в газетах, когда старая леди скончается, поэтому я даже не знаю, чем оправдать свою настойчивость. Забудем это — извините меня.

— Да нет, почему же, — медленно сказал мистер Эркварт, — хотя профессиональный инстинкт и возражает против раскрытия дел своего клиента. Собственно говоря, я и являюсь наследником.

— О, — протянул Уимзи разочарованно. — Но в таком случае это весьма ослабляет версию, не правда ли? Я хочу сказать, что ваш кузен вполне мог бы надеяться, что обратись он к вам, чтобы... то есть... ну, я, конечно, не знаю-, что вы думаете обо всем этом...

Мистер Эркварт покачал головой:

— Я вижу, к чему вы клоните, и это вполне естественная мысль. Но на самом деле такое распоряжение деньгами прямо противоречило бы выражению воли завещательницы. Даже если бы я смог юридически это оформить, я был бы обязан воздержаться от этого, и я вынужден был сказать об этом Филипу довольно ясно. Возможно, я помогал бы ему определенными суммами время от времени, но, по правде говоря, вряд ли. По моему мнению, Филипу для собственного морального спасения необходимо было зарабатывать на жизнь собственным трудом: он был склонен — хоть я и не люблю говорить плохо о мертвых — слишком полагаться на других людей.

— Понятно. Без сомнения, так же думала и миссис Рейберн?

— Не совсем. Нет. Все это было гораздо глубже. Она считала, что ее семья очень плохо к ней относилась. Короче говоря, если мы уж зашли настолько далеко, цитирую ее собственные слова.

Он позвонил.

— У меня нет здесь самого завещания, но есть его черновик. О, мисс Мерчисон, будьте любезны, принесите мне папку с документами, подписанную «Рейберн». Мистер Понд покажет ее вам, она не тяжелая.

Леди из «кошечек» молча отправилась на поиски папки.

— Все это несколько незаконно, лорд Питер, — продолжал мистер Эркварт, — но бывают случаи, когда излишняя скрытность так же вредна, как и недостаточная, и мне хотелось бы, чтобы вы в точности поняли, почему я был вынужден сделать столь бескомпромиссный шаг по отношению к своему кузену. Спасибо, мисс Мерчисон.

Он открыл папку ключом из связки, которую достал из кармана брюк, и перелистал несколько бумаг. Уимзи наблюдал за ним с глупым выражением терьера, ожидающего чего-нибудь вкусненького.

— Бог мой! — воскликнул юрист. — Кажется, его нет... О, конечно, как я мог забыть! Прошу извинить меня, но он в моем сейфе дома. Я взял его для справки в июне, когда впервые возникла тревога из-за болезни миссис Рейберн, и в суматохе после смерти кузена совершенно забыл принести его обратно. Как бы то ни было, суть этого документа...

— Не беспокойтесь, — сказал Уимзи, — нет никакой необходимости спешить. Если я загляну к вам завтра утром, может быть, я смогу увидеть черновик?