Загадочное происшествие в Стайлзе

– Вы уверены в своих показаниях? – строго спросил коронер.

– Совершенно уверен, сэр.

– Так у вас вошло в привычку продавать стрихнин из-под прилавка кому попало?

Несчастный фармацевт съежился под грозным взглядом коронера.

– О, нет, сэр… Ей-богу, нет. Но, зная, что мистер Инглторп живет в особняке, я подумал, что ничего плохого не случится, если я разок отступлю от правил. Он сказал, что отрава нужна для усыпления собаки.

В глубине души я ему посочувствовал. По-человечески понятно, что парню хотелось угодить обитателю «особняка», особенно сознавая, что в результате такой сговорчивости деревенская аптека может получить хорошую рекламу среди влиятельных покупателей.

– А разве не положено тем, кто покупает яд, расписываться в вашем журнале учета?

– Положено, сэр, и мистер Инглторп так и сделал.

– Вы принесли с собой журнал?

– Да, сэр.

Аптекарский журнал оформили в качестве вещественного доказательства, и коронер, кратко высказав суровое порицание, отпустил несчастного мистера Мэйса.

Далее, в мертвой тишине, был вызван Альфред Инглторп. «Осознает ли он, – подумал я, – что на его шею уже практически накинули петлю?»

Коронер перешел прямо к возникшему в связи с показаниями фармацевта вопросу.

– Итак, вы покупали в понедельник вечером стрихнин с целью усыпления собаки?

Инглторп ответил с полнейшим спокойствием:

– Нет, не покупал. В особняке нет никаких собак, за исключением дворовой овчарки, но она молода и абсолютно здорова.

– Так вы решительно отрицаете, что покупали стрихнин у Альберта Мэйса в понедельник вечером?

– Решительно.

– И вы также отрицаете, что это ваша подпись?

Коронер вручил ему журнал, где стояла подпись Инглторпа.

– Безусловно, это не моя подпись. Она совершенно не похожа на мой росчерк. Сейчас я докажу вам это.

Он вынул из кармана какой-то старый конверт и, расписавшись на нем, передал присяжным. Его подпись определенно отличалась от сделанной в журнале.

– Тогда как вы объясните показания мистера Мэйса?

– Должно быть, мистера Мэйса ввели в заблуждение.

Нерешительно помолчав, коронер сказал:

– Чисто формальный вопрос, мистер Инглторп: не могли бы вы сообщить нам, где находились вечером в понедельник шестнадцатого июля?

– Честно говоря… сейчас даже не вспомню…

– Глупости, мистер Инглторп, – резко произнес коронер. – Подумайте хорошенько.

Тот недоуменно покачал головой:

– Точно не помню. Возможно, отправился на прогулку.

– В какую сторону?

– Право, не вспомню.

Лицо коронера помрачнело.

– Вы гуляли в одиночестве?

– Да.

– Возможно, вы встретили кого-то во время прогулки?

– Нет.

– Весьма жаль, – сухо бросил коронер. – Насколько я понимаю, вы отказываетесь сказать, где находились в то время, когда, по утверждению мистера Мэйса, покупали стрихнин в аптеке?

– Да, если вам угодно так поставить вопрос.

– Будьте осторожны, мистер Инглторп, – предупредил коронер.

Пуаро нервно поерзал на стуле. «Sacré nom![28] – раздраженно пробормотал он. – Неужели этот идиот нарывается на арест?»

Инглторп действительно произвел плохое впечатление. Его уклончивые ответы не убедили бы даже ребенка. Коронер, однако, быстро перешел к очередному вопросу, и Пуаро издал вздох глубокого облегчения.

– Вы вели какую-то бурную дискуссию с вашей женой днем во вторник?

– Простите, – прервал его Альфред Инглторп, – вас неверно информировали. Я лично ни о чем с моей дорогой женой не спорил. Вся эта история абсолютно ложна. Меня вообще не было дома до вечера.

– И кто-то может подтвердить ваши слова?

– Я готов присягнуть в этом, – надменно заявил Инглторп.

– Есть два свидетеля, – точно не услышав последнего заявления, продолжил коронер, – и они готовы присягнуть в том, что слышали, как вы выражали несогласие с мнением миссис Инглторп.

– Эти свидетели ошибаются.

Я пребывал в замешательстве. Этот мерзавец говорил с такой незыблемой убежденностью, что моя собственная убежденность поколебалась. Я глянул на Пуаро. По лицу его блуждала какая-то непонятная ликующая улыбочка. Убедился ли он наконец в виновности Альфреда Инглторпа?

– Мистер Инглторп, – вкрадчиво произнес коронер, – вы слышали показания о последних словах вашей жены. Можете ли вы объяснить их смысл?

– Конечно, могу.

– Можете?

– По-моему, все очень просто. В спальне было сумрачно. А доктор Бауэрштайн по росту и фигуре похож на меня, к тому же у него тоже есть борода. Учитывая плохое освещение и плачевное состояние моей жены, она ошиблась, приняв его за меня.

– Ах! Какая интересная версия! – пробурчал Пуаро себе под нос.

– Вы полагаете, это правда? – прошептал я.

– Я этого не говорил. Но предположение поистине оригинально.

– Вы восприняли последние слова моей жены как обвинение, – продолжил Инглторп, – однако она как раз призывала меня на помощь.

– Полагаю, – после минутного размышления произнес коронер, – вы сами в тот вечер налили кофе и отнесли вашей жене.

– Да, я налил его. Но не относил. Я намеревался отнести, но в тот момент мне сказали, что меня ждет знакомый, поэтому я вышел в парк, оставив чашку кофе на столе в холле. А когда вернулся спустя несколько минут, кто-то уже унес кофе.