Загадочное происшествие в Стайлзе

– В общем, mon ami, вы уже сами о многом догадались. Естественно, вы осознали, что теперь, когда мистера Инглторпа мы исключили, ситуация в расследовании сильно изменилась. Перед нами встала совершенно новая проблема. Нам известно теперь, что точно есть один человек, который не мог купить отраву. Мы отбросили сфабрикованные улики. Теперь пора найти реальные. Я установил, что любой из домочадцев, за исключением миссис Кавендиш, игравшей с вами в теннис, мог сыграть роль мистера Инглторпа в понедельник вечером. В то же время у нас есть его утверждение, согласно которому он оставил чашку кофе на столе в холле. В ходе дознания никто не придал данному обстоятельству особого значения, но теперь оно обрело совсем иной смысл. Мы должны выяснить, кто именно в итоге отнес кофе миссис Инглторп или кто побывал в холле, пока кофе находился там. Судя по вашим рассказам, только двоих мы можем с уверенностью исключить – миссис Кавендиш и мадемуазель Синтию.

– Верно, выходит так, – согласился я.

У меня сразу отлегло от сердца. Значит, с Мэри Кавендиш определенно снято подозрение.

– Для снятия подозрений с мистера Инглторпа, – продолжил Пуаро, – мне пришлось раскрыть карты раньше, чем я намеревался. Жаль – поскольку, думая, что я ищу доказательств его вины, преступник мог случайно выдать себя. Теперь же он будет вдвойне осторожен. Да… вдвойне осторожен. – Вдруг он резко повернулся ко мне. – Скажите-ка мне, Гастингс, вы сами… неужели вы никого не подозреваете?

Я нерешительно помедлил. Говоря по правде, одна идея, сама по себе дикая и сумасбродная, в то утро разок-другой мелькала в моих мыслях. Я отверг ее как абсурдную, но тем не менее она навязчиво возвращалась, не давая мне покоя.

– Есть одно чисто интуитивное подозрение, – пробормотал я, – но оно совершенно нелепо.

– Смелее, – подначил меня Пуаро, – не смущайтесь. Говорите откровенно. Нельзя оставлять без внимания интуицию.

– Ну что ж, – выпалил я, – пусть это глупо, но я подозреваю, что мисс Говард говорит не все, что ей известно!

– Мисс Говард?

– Да… вот видите, теперь вы будете смеяться надо мной…

– Вовсе нет. Что же тут смешного?

– Я не могу отделаться от ощущения, – смущенно продолжил я, – что мы исключили ее из возможных подозреваемых просто в силу того, что она уехала из дома. Но, с другой стороны, она ведь находилась всего в пятнадцати милях от усадьбы. И на машине могла бы добраться сюда за полчаса. Можем ли мы без сомнения сказать, что она не заезжала в Стайлз в ночь убийства?

– Да, друг мой, – неожиданно заявил Пуаро, – можем. Начав расследование, я первым делом позвонил в тот госпиталь, где она устроилась на работу.

– И что же?

– В общем, я узнал, что во вторник мисс Говард отработала дневное дежурство, а потом – после неожиданного прибытия нового санитарного транспорта – любезно предложила свои услуги по работе в ночную смену, и ее предложение с благодарностью приняли. То есть сюда она приехать никак не могла.

– Надо же! – смущенно произнес я и, помедлив, добавил: – На самом деле, изначально мои подозрения к ней вызвала ее страстная ненависть к Инглторпу. Я не мог отделаться от мысли, что мисс Говард задумала погубить его. И у меня появилась идея, что она могла знать что-то про уничтоженное завещание. Что она могла сжечь новое, ошибочно приняв его за более раннее, где все состояние отписывалось ему. Ведь мисс Говард чертовски враждебно настроена против него.

– Вы думаете, что ее ненависть поддельна?

– Пожалуй. Уж очень она неистова в ней. Я даже подумал, уж не свихнулась ли она на этой почве.

Пуаро энергично покачал головой.

– Нет, нет, тут вы свернули с правильного пути. С головой у мисс Говард все в полном порядке, она отнюдь не страдает слабоумием. Она – великолепный образец хорошо сбалансированного английского холода. Воплощенное здравомыслие.

– Ее ненависть к Инглторпу, однако, почти маниакальна. Вот мне и пришла в голову идея – пусть даже безусловно нелепая, – что она намеревалась отравить его, а по какой-то случайной ошибке отравилась миссис Инглторп. Непонятно только, как это могло произойти. И вообще, все это в высшей степени абсурдно и нелепо.

– И тем не менее в одном вы правы. Более чем разумно держать под подозрением всех и каждого, пока вы не сможете логично и убедительно доказать их невиновность. Итак, какие мотивы имеются у мисс Говард для преднамеренного отравления миссис Инглторп?

– Вот уж никаких, она же была предана ей! – возмущенно возразил я.

– Тише! Тише! – раздраженно воскликнул Пуаро. – Вы горячитесь, как ребенок. Если мисс Говард сумела отравить старую даму, то вполне правдоподобно изображала бы преданность… Нет, нам нужно взглянуть на дело с другой стороны. Вы совершенно правы, допуская, что ее ненависть к Альфреду Инглторпу слишком неистова, чтобы быть настоящей. Хотя вы делаете из этого предположения ошибочные заключения. Я лично пришел к иным выводам, по-моему, верным, но пока я не стану говорить о них.

Задумчиво помолчав, он продолжил:

– Итак, на мой взгляд, существует одно несокрушимое возражение против подозрения в убийстве мисс Говард.

– Какое же?