Загадочные племена на «Голубых горах»

Забежав на минуту вперед, мы видим, что теперь, когда Нильгирийские холмы покрыты европейскими плантациями, город Уттакаманд имеет до 12000 постоянных жителей и все приведено в порядок и известность, климат этой прелестной страны есть уже сам по себе невиданное и чудесное явление: в 300 милях от Мадраса и в 11 градусах от экватора, от января до декабря температура, невзирая на юго-западный и северо-восточный муссон, вращается постоянно между 15 и 18 градусами разницы в продолжение самых холодных, как и самых жарких месяцев в году, от восхода до захода солнечного, в январе, как и в июле, на 1000, как и на 8000 футов высоты. Вот наглядное доказательство этому, взятое из первых наблюдений г. Сэлливана.

Термометр,[24] января 2 на 1000 футов высоты:

«В 6 часов утра – 57°; в 8 – 61°; в 11–62°; в 2 часа пополудни – 68°; в 8 часов вечера – 44°».

На 8700 футов высоты тот же термометр показывает 15 января: «В 6 часов утра – 45°; в полдень до 2 часов – 48°; в 8 часов вечера – 30°; ночью, в 2 часа, вода слегка замерзала в кувшинах».

И это в январе, заметьте, почти на 9000 футах над морем!

Внизу, в долине, 23 января, термометр стоял уже в 8 часов утра на 85° жары; в полдень – на 99°; в 2 часа пополудни – на 108°, а в 8 часов вечера – на 97°; в 2 часа ночи он показывал – 98°!

Чтобы не затруднять читателя цифрами, заключаю сведения о Нильгирийском климате следующей сравнительной таблицей средней температуры между Уттакамандом, ныне столицей «Голубых гор», Лондоном, Бомбеем и Мадрасом.

Лондон 50°

Уттакаманд (7300 ф.) 57°

Бомбей 81°

Мадрас 85°

Каждый хиревший и прощавшийся с печенью в Мадрасе спешил на эти благодетельные горы и почти всегда выздоравливал. В первые два года по основании Уттакаманда, то есть с 1827 до 1829 года, из 3000 постоянно поселившихся там жителей и 1313 приезжих временных гостей умерли только двое. В Уттакаманде год за годом смертность никогда не превышала ¼ %, и в замечаниях санитарного комитета говорится следующее: «Климат в Нильгири объявлен теперь с достоверностью самым здоровым в Индии. Губительное действие тропического климата не исчезает в нем только в тех случаях, когда у больного невозвратно разрушен один из главных внутренних органов» («Records of the Medical Baard of Madras»).

Говоря о вековом неведении окружающих Нильгири народов об этой чудной местности, мистер Салливан рассуждает о нем в своем донесении так:

«Нильгирийские холмы расстилаются между 76° и 77° восточной долготы и 11° и 12° северной широты. С северной стороны они неприступны вследствие почти перпендикулярных скал. На южной стороне, милях в сорока от Океана, они покрыты до сей поры неисследованными, ибо непроходимыми, лесами; с запада и востока они замкнуты остроконечными утесами и холмами Хунда. Неудивительно, стало быть, что в продолжение многих веков они оставались вполне неизвестными остальному миру, а в Индии были ограждены от вторжения своею необычайною во многих отношениях своеобразностью».

«Взятые вместе эти две цепи, то есть Нильгирийская и Хундская, обнимают географическое пространство в 268494 квадратных мили, покрытое сплошь вулканическими скалами, долинами, ущельями и утесами».

Вследствие всего этого, уже на высоте 1000 футов экспедиция мистера Сэлливана увидала себя вынужденною оставить слонов и бросить почти весь багаж, так как приходилось продвигаться все выше и выше, перелезая через скалы посредством веревок и блоков. В первый день погибли три человека, на второй – семь человек арестантов. Сопровождавшие Сэлливана, Киндерзлей и Уиш не оказали ему ни малейшей помощи. Дорога, по которой их провели так легко на возвратном пути баддаги, исчезла навеки, как будто следы ее были заметены каким-то волшебством: ее не нашли еще и до сей поры, хотя искали ее долго и тщательно. На все вопросы баддаги притворялись непонимающими. Очевидно, аборигены не имеют намерения выдавать англичанам всех своих тайн.