Загадочный город

Закончив петь оды Грегориусу Джонсу, Фангин с большим трудом встал и поднял бокал.

— Я вручаю вам четвертый класс, вкупе с прошлым и нынешним, — проревел он, прежде чем опустошить четвертую бутылку. Облонг, который все еще пил из второй, последовал его примеру.

Садясь, Фангин сделал предложение:

— Я могу вам как-нибудь помочь? Я серьезно, как угодно.

— Вы знаете, чем занимается Северная башня?

Дружелюбие Фангина слегка подувяло.

— Они разрабатывают военные технологии, которые Ротервирд затем по-тихому продает в большой мир. В силу ограниченности ресурсов и персонала делают в основном чертежи и только изредка производят прототипы. А вот Южная башня, наоборот, занята разработкой игрушек и всяческих развлечений, которые тоже расходятся по всему миру. Стриммер считает, что Болито и его команда занимаются ерундой, а Болито считает, что Стриммер и его приспешники — просто кучка аморальных дегенератов. Городской совет не больно-то помогает в преодолении вражды: только подстегивает конкуренцию, и прибыли от каждой башни, в свою очередь, растут. — Облонг заерзал на стуле. — Я вижу, что вопросы у вас еще не закончились.

— Знаете, как оно бывает, когда приходишь на чье-то место: всегда был кто-то до тебя. В моем случае это вы и еще один человек — мистер Фласк. Я видел тетради с затертыми фамилиями — и почувствовал, будто…

— Надел ботинки мертвеца? — подсказал Фангин. После того как несколько недель его собеседники ходили вокруг да около, такая прямота показалась Облонгу громом среди ясного неба.

— Ну хорошо, предположим, Роберт Фласк внезапно уехал. — Облонг не мог сдержать своего любопытства. — Мэр намекнул, что он нарушал правила, преподавая раннюю историю.

Фангин, зрение которого казалось совершенно безупречным, ни с того ни с сего принялся протирать стекла своих очков грязноватым носовым платком. Этот театральный жест должен был добавить эффекта следующим его словам:

— О нет! Роберт Фласк вовсе не преподавал древнюю историю, он совершил кое-что куда более чудовищное. Он сам отправился на поиски древней истории.

— Понимаю.

— Его неспроста прозвали Фласком-флягой — всегда был не прочь осушить кувшинчик «Особого крепкого», такой он был, Роберт. Но стоило ему исчезнуть — ни гу-гу, ни скрипа. Будто испарился в воздухе. Никто не имеет понятия, куда он пропал.

Облонг снова попытался выудить из Фангина подробности его собственного увольнения.

— Тогда почему же ваше имя тоже стерли?

— Я поступил по совести. Не нажаловался.

— Не нажаловался на что?

— В одно прекрасное утро Фласк опростоволосился перед учениками и рассказал классу кое-какие совершенно неприличные исторические подробности. — Фангин замялся. — Как бы там ни было, вы — наш преемник, так что лучше вам это забрать. — Он протянул Облонгу небольшой пластиковый пакет, перевязанный резинками. — Это — записная книжка Роберта Фласка, вернее, все, что от нее осталось.

— Как она к вам попала?

— Ее нашла в ящике стола домработница Фласка.

— Не Аггс ли случайно?

— Да, волосы — как кухонная щетка, зубы — как бивни, а сердце из чистого золота.

— И почему же она принесла его именно вам? — пробормотал Облонг, припоминая, как Аггс наотрез отказывалась признавать, что имеет к Фласку какое-либо отношение.

— Я был лучшим другом Фласка, к тому же в молодости Аггс присматривала за мной, еще до моей женитьбы.

— И куда же Фласк мог подеваться?

— В этой истории что-то нечисто. Он перебрался из комфортабельных школьных апартаментов на сомнительные задворки. А через несколько дней и вовсе исчез — как дым. Полагаю, Ротервирда ему хватило по горло. — Фангин взглянул на часы, торопливо натянул пальто и шляпу и с пугающим энтузиазмом принялся пожимать Облонгу руку. — Непременно оставайтесь на связи. У вас большой потенциал, я это чувствую.

С этими словами Фангин беспечно скатился по крутой лестнице и исчез в ночи.

Облонг тут же бросился к пакету. Из книжки были вырваны страницы. На внутренней стороне обложки чернилами было написано имя «Роберт Фласк», а также его первый адрес — «Экстериор Скул Тауэр Ист, третий этаж» — и больше ничего. На внутренней стороне задней обложки вычурным почерком было начертано следующее:

СТОЛ КАР

AСХ 1017

Столь банальное начало едва ли оправдывало театральные эффекты Фангина. Облонга мало интересовали столы — тем более такие древние, — но он все же спрятал книжку в ящик с носками, на всякий случай.

Фангин поплелся домой, с трудом подавляя приступ жалости к себе. Он жил своей работой, и увольнение стало для него тяжелым ударом. Но Облонг ему понравился, пусть этому чужаку и не хватало высшего уровня учительской харизмы. В сравнении с Фласком просто небо и земля. Фласк притворялся дурачком только для того, чтобы получить должность, а уж потом проявил всю силу своего острого ума, завязывая дружбу с самыми чудаковатыми обитателями Ротервирда и разыскивая следы древней истории.