Загадочный город

Сноркел потратил много времени и сил на подготовку приветственной речи в адрес своего нового благодетеля, но на входе слова застряли у него в горле. Потолок над головой возвышался до самых балок крыши, которая венчала высокие, обшитые дубовыми панелями каменные стены с рифлеными колоннами, украшенными фруктово-цветочным орнаментом. Лестница с колоннами вела к балконному возвышению в противоположной части зала, где в полном молчании и одиночестве стоял сэр Веронал собственной персоной. Он был одет в бархатный смокинг бутылочно-зеленого цвета поверх застегнутой на все пуговицы шелковой рубашки с индийским воротом. Выглядел он безупречно. В галерее менестрелей над входом музыканты, одетые в стиле эпохи Ренессанса, держали инструменты наготове в ожидании сигнала, как и группа официантов с подносами, полными коктейлей «Голубая лагуна», и серебряными блюдами с канапе. В огромном камине пылал огонь, а каминная полка покоилась на двух каменных атлантах, стоявших на одном колене. Музейного уровня картины перемежались роскошными ренессансными гобеленами.

Неподвижность хозяина, официантов и музыкантов лишь усиливала атмосферу готической сказки, будто все здесь замерло. Ощущение нереальности усугублялось отсутствием электрического освещения. В покрытых позолотой деревянных канделябрах мерцали и таяли свечи, и этот мягкий свет подчеркивал достоинства лиц, причесок и нарядов.

— Поклонись, Сидни, — прошептала ошеломленная происходящим супруга мэра Синди Сноркел.

Сноркел подобострастно кивнул, прежде чем Горэмбьюри поспешно продолжил:

— Мистер и миссис Абнер… Мистер Анвил…

Гости вступали в комнату в алфавитном порядке, пара за парой, будто в Ноев ковчег; ни один из вошедших не смел нарушить тишину, поскольку сэр Веронал продолжать стоять на своем возвышении, молчаливый и неподвижный. Гостей охватило новое глубинное чувство — чувство гордости за архитектурную жемчужину, которая все это время находилась у них под носом, — но к нему примешивалось тревожное непонимание, отчего этот любитель роскоши избрал именно их. Ротервирдцы прекрасно сознавали разрушительную природу власти, они достаточно прожили с мэром, который брал больше, чем давал, и хотя они упорно испытывали подозрение ко всем чужакам, но, как и все, не могли устоять перед чарами роскоши.

Коллекция произведений искусства сэра Веронала добавляла пафоса моменту — здесь были представлены и портреты в исторических костюмах, и сюжеты средневековой истории, и экзотические города. «Исторические предписания» попирались везде: в картинах маслом, в камне, в шелках и шерсти. Ротервирдцы оценивали тонкость работы, но шарахались от любых намеков на историю в сюжетах. Исторические костюмы для них мало отличались от вечерних нарядов, а реально существовавшие места — от обычных фантазий.

Горэмбьюри прошелся по списку и обнаружил, что не явился лишь один младший научный сотрудник Северной башни, и отсутствие этого сотрудника не удивило бы никого из ее знакомых. Он объявил миссис Бантер без всяких происшествий; люди с таким природным высокомерием неминуемо попадают во все списки приглашенных.

Когда последние гости прошли внутрь, дверь за спиной сэра Веронала распахнулась и вошла леди Имоджен, воплощенная элегантность в платье алого цвета, с небольшой драгоценной тиарой в волосах; за леди следовал мальчик в сером костюме. Актриса еще никогда не играла с таким количеством массовки и в столь роскошных декорациях. В данный момент у нее не было ни малейшего желания отходить от сценария — возможно, сцена и была простоватой, но находиться в центре подобного действа ей было лестно. Она светилась лучезарной, но сдержанной улыбкой, лишь намекавшей на приветствие.

Сэр Веронал сделал шаг вперед и распростер руки с едва ли не балетной грацией, неожиданной для его возраста.

— Горожане Ротервирда, леди Сликстоун и я устроили эту скромную вечеринку в благодарность за предоставленную возможность возродить наше поместье. Надеюсь, что мы в должной мере отплатили за ваше доверие.

Орелия заметила, как Сноркел вздрогнул, услышав эту речь. В словах «наше» и «отплатили» явно чувствовался какой-то подтекст. Голос звучал ясно и казался более мелодичным, чем ей запомнилось по прошлой встрече.

— Будьте добры, подходите знакомиться — мы постараемся поговорить с каждым из вас. — Сэр Веронал повернулся к своей массовке. — Nunc est bibendum![14] — добавил он.

С тем же успехом он мог взмахнуть волшебной палочкой. Официанты с серебряными подносами тут же направились в зал, а музыканты начали играть. Коктейли «Голубая лагуна» рассеяли остатки нервозности, и в зале в мгновение ока стало так же шумно, как на любой вечеринке.

Родни наблюдал за гостями с оттенком презрения. В этих людях не было и капли стиля его хозяина. Он содрогался при мысли о том, какими окажутся их отпрыски. Родни подозвал проходящего мимо официанта:

— Принеси мне сосиску и одну из тех голубых штук, и не тормози.