Примерно так, только на более высоком уровне, Калиостро дурил знатных лохов, что блестяще спародировано в великолепном фильме Марка Захарова «Формула любви». Ну а параллельно Калиостро вовсю торговал «эликсирами вечной молодости» (и даже, кажется, бессмертия) и «микстурами от всех болезней сразу» – наверняка черпал из одной бочки. Увы, в данном случае наши соотечественники ничем не отличались от просвещенных европейцев – волшебные эликсиры расходились, как мороженое в жаркий день. Из чего их варил Калиостро, так и осталось неизвестным – наверняка из лебеды и прочего бурьяна, сорванных, чтобы далеко не ходить, у себя же на задворках. Что ж, по крайней мере, от этих эликсиров никто не только не помер, но и поноса не заработал, а это несомненный плюс…
Ограничься он этим, все было бы в шоколаде, но «великий маг» заигрался. Соблазнившись обещанными огромными деньгами, взялся исцелить смертельно больного грудного ребенка из весьма знатного и богатого семейства. Увез его к себе, но, поскольку в медицине разбирался как-то приблизительно, ребенок умер. Калиостро купил у каких-то бедняков из подмосковной деревни подходящего по возрасту ребенка и торжественно предъявил его родителям в качестве исцеленного волшебными эликсирами чада.
На чем и крупно погорел. Это нам, мужчинам, все младенцы (по себе знаю) кажутся одинаковыми, как горошины из одного стручка. А вот женщины обладают каким-то полумистическим даром вмиг отыскать своего ребенка среди множества его ровесников. Мать едва ли не мгновенно обнаружила подмену…
Вот это уже были не безобидные забавы вроде вызывания духов и прочих оккультных шалостей, на которые смотрели сквозь пальцы и власти, и спецслужбы. Поблизости замаячили хмурые господа из Тайной экспедиции – как при Екатерине ради пущего благолепия нарекли зловещую Тайную канцелярию. Жутковатая была контора, ничем не уступавшая венецианской инквизиции, считавшейся самой лютой из всех европейских инквизиций, – разве что работала без малейшей религиозной подоплеки. Калиостро уносил ноги из России в величайшей спешке…
О двух итальянских прохвостах следовало рассказать еще и потому, что оба они побывали в Петербурге (Бог даст, когда-нибудь напишу отдельную книгу о бывавших в Питере знаменитых, в том числе и печально знаменитых иностранцах).
Позже на сцене театра в Эрмитаже была поставлена комедия «Обманщик», сочиненная лично императрицей. Государыня вывела Калиостро под трудно произносимым именем Калифалкжерстон…
До сих пор можно прочитать в недавно вышедших книгах, что в Санкт-Петербурге побывал и третий член звездной троицы, Сен-Жермен. И не просто побывал: дружил с Алексеем Орловым, сыграл какую-то роль в свержении Петра III. Вот только пребывание в России Калиостро и Казановы прекрасно документировано, а о Сен-Жермене в архивах ничегошеньки нет, мемуаристы тех времен (а их было немало) ни словечком не упоминают о Сен-Жермене…
И Казанова, и Калиостро кончили, смело можно сказать, уныло. Спрос на магов и гадателей не уменьшился нисколько, но оба к пожилым годам как-то подрастеряли прежнее искусство мастерски разводить лохов и подрабатывали чем придется. Казанова в период особого безденежья трудился мелким стукачом той самой венецианской инквизиции. Закончил свои дни в Чехии, библиотекарем в имении графа Вальдштейна.
Калиостро не повезло еще больше. В конце концов он приехал в Рим и попытался провернуть фокус, несколько раз приносивший ему неплохие денежки в разных европейских столицах, где он учреждал «египетское масонство» с собой, любимым, во главе, драл с лохов солидные вступительные взносы, делился частичкой «тайных знаний египетских жрецов», обещал духовное и физическое совершенство и даже 5557 лет жизни (почему он выбрал именно эту цифру, даже не круглую, я так и не понял). И всякий раз успевал вовремя смыться с набитыми золотом карманами.
Этот финт он решил проделать и в Риме. Где у него были мозги – решительно непонятно. Это было примерно то же самое, как если бы торговать у мечети свининой. Давненько уж папа римский (в те времена не только духовный, но и светский владыка, правивший немаленькой Папской областью) издал указ, по которому смертной казни подлежал всякий, решивший бы завести в его владениях масонство, не важно какое, хоть египетское, хоть папуасское.