Загадочный Петербург. Призраки великого города

Звездами первой величины среди этой публики заслуженно считается отнюдь не святая троица: итальянцы Калиостро и Казанова и субъект, чаще всего звавшийся Сен-Жерменом, – правда, у него в запасе была еще дюжина фамилий: французская, немецкая, русская, испанская, португальская, еврейская, венгерская (оба итальянца, надо отдать им должное, обходились собственными). Все трое титуловали себя графами – так гламурнее. Казанова и Сен-Жермен графьями были липовыми, а вот Калиостро, забавно, самым настоящим, титул он официальным образом получил от тетушки, у которой не было детей, способных графство унаследовать. Интересно, что оба итальянца в юности имели прямое отношение к церкви: Калиостро не доучился в духовной семинарии, откуда сбежал, Казанова закончил таковую, а заодно и Падуанский университет. Какое образование получил Сен-Жермен и получил ли вообще, навсегда останется загадкой – как и его настоящее имя, национальность, место рождения…

Об увлекательных и лихих похождениях каждого из этой троицы можно написать отдельную толстую книгу, но к нашей главной теме это не имеет отношения (да я писал о них подробнее в книге о Екатерине II. Отмечу лишь интересную подробность: больше всего этим прохвостам везло, больше всего денежек они насшибали в самых передовых, прогрессивных, цивилизованных, образованных европейских странах: во Франции (особенно во Франции), в Англии, в Нидерландах. Стоило им заглянуть в места значительно менее цивилизованные, Фортуна всякий раз отворачивалась…

Еще до того, как в наших палестинах побывали оба итальянца, при Елизавете в Санкт-Петербурге объявился колоритный персонаж, итальянский алхимик, судя по всему, искренне полагавший, что в дикой и варварской России ему свезет. Предложил в хорошем стиле своих коллег наделать кучу

золота из битых горшков, за что просил не только много-много денег, но еще генеральский чин и высший русский орден Андрея Первозванного.

Русские дикари и варвары отреагировали моментально и жестко: алхимик вылетел за пограничный шлагбаум так быстро, что не сразу сообразил, что произошло и почему у него на заднице отпечаток солдатского сапога. Бедняга не следил за русской научной литературой и представления не имел, что в журнале Академии наук давным-давно напечатана статья, в пух и прах разносившая искателей философского камня и тому подобных мошенников…

Во времена Екатерины Великой Казанове в Европе резко поплохело: его последовательно выслали из Флоренции (темная история с подложным векселем), из Мадрида (незаконное хранение оружия), из Вены и Парижа (не уточнил, в чем там дело, но безусловно очередные вольности с законом). «Граф» решил окучить территории, где прежде не бывал, а потому ни в чем таком и не засветился. Приехал в Берлин и стал добиваться у Фридриха Великого какого-нибудь теплого местечка, вдохновенно расписывая, что он большой специалист по разбивке парков, искусный инженер-гидравлик, великий финансист и, наконец, большой знаток военного дела.

Форменным идиотством с его стороны было изображать великого знатока военного дела не перед кем-нибудь – перед Фридрихом. Да и остальные его басни смотрелись неубедительно. Помимо военных талантов, Фридрих немало сделал для государственного строительства. В массовом порядке использовал иностранных специалистов, не обращая внимания на их национальность и религию (полное впечатление, что сам он не верил ни в Бога ни в черта). Французы и евреи собирали налоги, вообще рулили финансами – так что со временем пустили в обращение конвертируемый и полновесный серебряный талер. Чехи строили плотины и занимались мелиорацией. Фридрих пускал в Пруссию всех иностранцев, кто собирался взяться за земледелие и какие-либо полезные ремесла. Впервые в мировой истории посадил на землю цыган, без насильственных методов, цыгане как миленькие пахали, жали и сеяли. (Ехидно замечу в скобках: после такого наплыва иностранцев все вопли нацистов о «чистоте арийской расы» выглядят полным идиотством.)

Одним словом, Фридрих быстро понял, что за птица к нему залетела. В шею не прогнал – обладая нешуточным чувством юмора (что легко понять, читая его переписку, изданную при Екатерине Великой в России), он с милой улыбкой предложил залетному гостю должность… воспитателя в кадетском корпусе. Не бог весть что, конечно, но жалованья хватит и на пиво с сосисками, и на недорогих девок, до коих Казанова был большой охотник, настолько, что его имя в этом плане стало нарицательным наряду с Дон Жуаном.