Заглянувший за край. Ковчег смерти

Я шел по кораблю, заглядывал в круглые, раскрытые нараспашку двери кают, и смотрел на скорченные в гнездах тела — кошмарно огромные взрослые и кое-где рядом с ними — крошечные, со щенка размером, детеныши. Они все умерли в один момент. Не знаю, что за оружие поразило их — на телах не осталось ни малейших следов. По-видимому, все их жизненные функции мгновенно прервались, и это было болезненно — на каждом лице застыло выражение злобы, муки и ужаса. Вряд ли то был вирус — ни одна болезнь не убивает так быстро. Преодолевая отвращение, я наклонился над распростертым посреди коридора трупом маленького инопланетянина, и осторожно коснулся ботинком его лица. Посиневшая от удушья уродливая головка едва заметно качнулась и вернулась в прежнее положение.

Боясь заблудиться, я не стал заходить далеко. Я добрел до высокой овальной двери в конце коридора, и осторожно приоткрыл ее.

Смерть. Настоящее царство смерти.

Похоже, они почти все собрались здесь перед тем, как это произошло. Стены необъятного, тускло подсвеченного голубыми светильниками зала терялись вдали. В зале бесконечными ровными рядами лежали тела. Тысячи… десятки тысяч… Разум отказывался принимать увиденное. Я, почему-то стараясь ступать беззвучно, спустился в зал по широкой лестнице и медленно пошел между рядами. Мною двигало какое-то странное, болезненное любопытство, словно кто-то внутри, остекленевший и бесстрастный, направлял меня. Здесь не гудели машины, не капала вода. Здесь было так тихо, что шорох моих шагов казался оглушительным. Нет, понял я, не десятки тысяч… миллионы тел! Они лежали в глубоких черных креслах, пристегнутые белыми перекрестными ремнями, их искаженные лица были устремлены вверх. Мощные передние лапы сжимали что-то, напоминающее видом огромные автоматы. Десант, догадался я. Так вот почему города на нижних ярусах выглядели пустыми. Все, или почти все их обитатели поднялись сюда, приготовились к битве… и погибли. Остались ли где-то живые? — спросил я себя. И покачал головой. Вряд ли. И знаешь… почему-то я рад, что никто из них не уцелел, добавил я.

Где-то вдалеке, за рядами неподвижных тел раздался звук. Я замер, чувствуя ползущий за шиворот ледяной палец страха. Звук не повторялся. Что это было? Похоже на стук падения чего-то тяжелого… кто-то выпустил оружие из мертвых рук? Или здесь не все умерли?

Ужас, копившийся во мне весь день, словно прорвал какую-то плотину. Я вдруг осознал, что стою в колоссальном морге, заполненном телами чудовищ, и весь этот корабль-призрак — не более чем гигантский склеп. Спотыкаясь и поминутно оглядываясь, я бросился прочь из зала. Мертвецы провожали меня злобными остановившимися взглядами.

Корабль умирает. Сегодня мне показалось, что свет в рубке и коридорах стал более тусклым. Впрочем, это не сильно пугает меня — ведь я сам уже умирал несколько раз.

Все время я провожу в рубке, где капитан давал бой неведомым врагам. Интересно, как это было — гигантские пунцовые тюльпаны? Серебристые молнии? Или то ядовито-зеленое пламя, затопившее космос под конец? Несколько дней назад я собрался с силами и оттащил тело капитана в одну из ближайших кают. Это было нелегко — как я уже упоминал, пришельцы довольно крупные существа. Признаков разложения на их телах по-прежнему нет.

Теперь на верхнем уровне корабля появилась хотя бы одна комната, где я могу находиться, не оставаясь под пристальным взглядом мертвых глаз.

Страх, изумление, печаль и любопытство: вот чувства, что поочередно — а порой и все одновременно — наполняют мое сердце здесь.

Если все здесь погибли, кто же спас меня? Неужели кто-то все же прячется внизу?

Еще в первый день я внимательно осмотрел рубку, но не обнаружил никаких кнопок, рычагов — словом, всего того, что служит средствами управления нашими космическими кораблями. Тогда я вспомнил о черном вытянутом цилиндре в руке мертвого капитана. То был жезл двадцати пяти — тридцати сантиметров длиной, из почти черного неизвестного материала — на ощупь металл, а по весу легкий, как дерево. Я долго вертел в ладонях этот предмет, гадая как им пользоваться, но так ничего и не понял. Я закрывал глаза, пытался представить полет корабля, с силой сжимал жезл руками, шептал команды и ругательства — ничего не происходило. Несколько часов этого неистового барахтанья привели меня в бешенство — ведь в душе моей уже жила надежда на возвращение домой, и сейчас она умирала, разбившись о невидимую стену. Каждый день я снова пытался включить управление кораблем, но уже все менее настойчиво. В конце концов, этот черный жезл мог оказаться чем угодно — каким-нибудь амулетом, или средством связи — кто знает, может быть даже личным оружием капитана, с помощью которого он в последний момент пытался свести счеты с жизнью.

Сегодня я узнал, как это сделать. То, что случилось, можно вновь отнести только на счет моего необыкновенного везения, впрочем, никакой радости открытие не принесло.