Загнанный зверь

Но на самом деле Блэкшир ничего не понимал. Он помнил ее отца, высокого, подтянутого, спокойного человека, явно любившего свою немного манерную маленькую жену Верну. Блэкшир не мог себе представить, благодаря каким блуждающим хромосомам или семейным недоразумениям появились на свет такие непохожие дети, как Элен и Дуглас. Блэкшир никогда не был близким другом семьи, хотя знал их всех с тех пор, как Элен училась в колледже, а Дуглас — в военном училище. Время от времени Блэкшира приглашали на обед, в этих случаях тон разговору за столом задавала Верна Кларво, которая могла без конца говорить в координатах «я — мне — мое». Ни одному из детей нечего было сказать, а если и было, им, видимо, велели помалкивать. Они были вроде образцовых арестантов за столом тюремного надзирателя — Дуглас, светловолосый и хрупкий для своего возраста, и Элен, карикатура на отца, с ее мальчишеской прической и костлявыми руками и ногами.

Вскоре после смерти Кларво Блэкшир очень удивился, когда прочел в светской хронике утренней газеты, что Дуглас женился. Он был меньше удивлен, когда через несколько недель прочел в судебной хронике о расторжении брака.

— Я знаю, о чем вы думаете, — сказала мисс Кларво. — О том, что мне следовало бы нанять опытного детектива.

Блэкшир был далек от такой мысли, но согласился с Элен:

— По-моему, недурная мысль.

— Вы знаете такого специалиста?

— Сразу сказать не могу. Лучше посмотрите в отделе объявлений.

— Я не могу довериться незнакомому человеку. Я не доверяю даже… — Договорила взглядом: не доверяю даже вам. Даже матери или Дугласу. Даже самой себе. — Мистер Блэкшир, — сказала она вслух, — я…

И вдруг плечи ее начали сотрясаться, как будто она занималась тяжким трудом, а лицо исказилось, словно она заранее узнала, что отпрыск, которого она родит, окажется деформированным уродцем.

— Мистер Блэкшир… я… о Господи…

Отвернувшись, она прижалась лбом к стене и закрыла лицо руками. Блэкширу стало жаль ее не потому, что она заплакала, а потому, что он видел, какой борьбы ей это стоило. Гора потрудилась и родила мышь.

— Ну, ну, не плачьте. Все будет хорошо. Не принимайте к сердцу.

Он говорил ей те же слова, что и своей жене Дороти, когда та плакала, слова, которые сами по себе ничего не значили, но удовлетворяли потребность Дороти во внимании и сострадании. Потребности мисс Кларво были более глубокими и в какой-то мере темными. Словами ее было не пронять.

Блэкшир закурил еще одну сигарету, отошел к окну и сделал вид, будто разглядывает хмурое небо и сочащиеся моросью облака. Если дождь к вечеру разойдется… если так, я завтра утром не пойду в контору… пожалуй, прав мой врач, мне надо совсем отойти от дел… но что я буду делать со своими свободными днями и что они сделают со мной?

И внезапно он с удивлением понял, что его положение на жизненном пути не лучше, чем у мисс Кларво. Оба достигли плоскогорья, ограниченного с одной стороны крутыми скалами, а с другой — пропастями. Блэкшир когда-то лазал по горам и исследовал ущелья. Мисс Кларво не делала ни того ни другого, но все же они находились на одном и том же плоскогорье.

— Элен… — Он обернулся и увидел, что ее в комнате нет.

Через несколько минут она вернулась, лицо ее было вымыто, волосы причесаны.

— Пожалуйста, извините меня, мистер Блэкшир. Я не часто показываю себя дурой на людях, — сказала она, скривив губы. — Во всяком случае, такой набитой дурой.

— Извините, что я огорчил вас.

— Не вы. Кое-что другое. Наверно, я ужасная трусиха.

— Кого вы боитесь: вора или той женщины?

— Думаю, это одно и то же лицо.

— Пожалуй, вы слишком буквально толкуете ваш сон.

— Нет. — Она бессознательно начала тереть лоб, и Блэкшир заметил уже затянувшуюся неглубокую царапину. — Как вы думаете, может один человек воздействовать на другого так, чтобы с тем произошел несчастный случай?

— По-моему, может, если воздействие со стороны первого достаточно сильное и оно совпадает с желанием второго наказать самого себя.

— Есть вещи, которые нельзя объяснить только психологией.

— Видимо, есть.

— Вы верите в экстрасенсорное восприятие?

— Нет.

— Тем не менее оно существует.

— Может быть.

— Я чувствую… я очень ясно чувствую что… что эта женщина намеревается уничтожить меня. Я знаю это. Если угодно, назовите это интуицией.

— Назовите это страхом, — сказал Блэкшир.

Элен грустно посмотрела на него:

— Вы совсем как мой отец. Для вас не существуют вещи, которые вы не можете потрогать или почуять. Отец был лишен музыкального слуха; прожил жизнь, так и не узнав, что такое музыка. Всегда думал, что люди, слушающие музыку, только притворяются, будто слышат нечто такое, чего на самом деле нет.

— Это не очень удачное сравнение.

— Возможно, оно верней, чем вы думаете. Что ж, не смею больше вас задерживать, мистер Блэкшир. Я очень ценю, что вы нашли время прийти повидаться со мной. Я знаю, как вы заняты.

— Я вовсе не занят. Практически я уже отошел от дел.

— О, я не знала. В таком случае надеюсь, вы в полной мере насладитесь вашим досугом.