Загогулина в портфеле президента

Корр.: Разве можно говорить о расизме в отношении к людям своей же расы?

С. Т.: У нас просто сложилось неверное понимание слова «раса» – по цвету кожи. Фашизму присущ расизм прежде всего социальный. Если на то пошло, славяне и немцы – народы одной расы и даже весьма близкие. Но славян фашисты считали «низшими» и надеялись превратить в свой «внешний пролетариат». А расовые понятия вошли в социальную философию вместе с буржуазной идеологией. Уже тогда говорили: «раса рабочих», «раса бедных» и «раса богатых». Просто в фашизме все это вызрело в официальную государственную идеологию. Кстати, в России новая «раса богатых» противопоставляет себя большинству и как особый народ – они не русские, а «новые русские».

Корр.: Может быть, А. Чубайс считает себя хирургом, который вынужден наносить раны людям, чтобы вылечить их «уродство»?

С. Т.: Нет, ничего похожего. Хирург наносит самые необходимые, минимальные раны, а разрушения, нанесенные А. Чубайсом и другими «младореформаторами», избыточны и кажутся даже необъяснимыми многим специалистам. Хирург применяет анестезию, уделяет ей много внимания и сил – наши «реформаторы» ничего не сделали для того, чтобы предотвратить страдания людей. Это отметили даже близкие к ним социологи, например, академик Т. Заславская. Кроме того, врач после операции относится к больному с заботой и состраданием, для него смерть каждого больного – личная трагедия. А посмотрите на А. Чубайса и Е. Гайдара – ни капли, ни слова сострадания, жестокость именно демонстративная. Верно сказал Арбатов – они этой жестокостью бравируют. Это жестокость «сверхчеловека», «белокурой бестии», как выражались фашисты.

Корр.: Из чего же вырастает эта жестокость?

С. Т.: Исходной предпосылкой стала идея о разделении людей на высшую и низшую «расы», идея неравенства. Исследователь фашизма Л. Люкс писал: «Восхваление неравенства связано у национал-социалистов с разрушительным стремлением к порабощению или уничтожению тех людей и наций, которые находились на более низкой ступени выстроенной ими иерархии».

Корр.: Но само по себе неравенство не обязательно ведет к ненависти и стремлению уничтожить «низших». И сословия, и касты могут сотрудничать – мы же помним сословное общество царской России.

С. Т.: Сословное общество – традиционное. Фашизм принципиально антитpадиционен, это плод западного общества на новой, больной стадии развития. Он вырастает только из демократии, из общества свободных индивидов. Философ Г. Маpкузе писал о немецком фашизме: «Именно сам либерализм „вынул“ из себя это авторитарное государство как свое собственное воплощение на высшей ступени государство». Именно такими радикальными «либералами-западниками» и являются у нас люди типа А. Чубайса. Поэтому им так ненавистна традиционная Россия – и сословная, и советская.

Ненависть эта неизбежна потому, что фашизм вырос из идеи конкуренции, он ее доводит до крайности. Он представляет человека как хищника. Вот слова философа Шпенглера: «Человеку придает высший ранг то обстоятельство, что он – хищное животное… Существуют народы, сильная раса которых сохранила свойства хищного зверя, народы господ-добытчиков, ведущие борьбу против себе подобных, чтобы затем ограбить и подчинить их».

А. Чубайс и возомнил себя идеологом и вождем такого хищного меньшинства в России, «господ-добытчиков», которые под видом реформы стараются ограбить и подчинить большинство. Они его ненавидят и боятся! Сам этот страх «реформаторов», отмеченный даже иностранными учеными, в свою очередь питает их ненависть. И дело зашло уже очень далеко. Вспомните, в какую истерику впал, например, Б. Немцов в октябре 1993 года. Он же этого страха никогда не забудет, он до сих пор от него потеет.

Корр.: От этого, наверное, у них и такая ненависть ко всем тем, кто противится их реформе?

С. Т.: О психологии фашистов и природе их ненависти к своим оппонентам написано довольно много. Ее истоком философ Адоp но считает манихейство (деление мира на черное и белое, на свет и тьму, на добро и зло) и болезненный инстинкт группы – с фантастическим преувеличением своей силы и стремлением к уничтожению «чужих» групп. Это описание удивительно подходит к состоянию наших «демократов» в их борьбе с коммунистами. То же манихейство и те же нелепые фантазии и страхи, то же стремление уничтожить. Сейчас А. Чубайс слегка притих, а вспомните его в 1995–1996 годах. Как он тогда был счастлив, что гаснут советские доменные печи и гибнут колхозы.