Заговор богов

– Хорошо, каирский вор. Я вынуждена ходить в каких-то обносках, жить в критических условиях и постоянно бояться, что в эту дверь кто-нибудь войдет и разнесет нас в пух и прах. Нет, моим образованным мозгам такое невдомек, – она опять вернулась к «оконной» теме: – Почему в крохотных окнах такие толстые решетки? В этом доме в эпоху Среднего царства была тюрьма?

– Снайпер не достанет, – объяснил Анджей. – Он просто не увидит ни черта.

– Снайпер? – насторожилась Криста.

– Мы с тобой богатые, – напомнил он. – Бедных бьют по лицам, богатых – из снайперской винтовки.

– Нет, это не поддается осмыслению, – девушка свалилась на кровать, взметнув столб пыли. Анджей закашлялся. – Не тяни ко мне руки, я расстроена… – голова коснулась чего-то мягкого, и глаза сразу стали затуманиваться. – Я немного посплю, а ты ищи выход из аварийной ситуации, хорошо?.. Я чуть-чуть, пусть мне приснится остров в Эгейском море… Честное слово, Раковский, не могу шевелиться, отказывают органы и члены… Не пора ли нам о душе подумать, как ты считаешь?

Она проснулась через час. Анджей нежно гладил девушку по голове и с любовью рассматривал. Пока она спала, он навел порядок на территории «компактного» проживания, вытер пыль, выбил все матерчатое, дважды вымыл пол, переставил мебель, а в завершение празднично оформил стол, вывалив на него продукты из сумки и три бутылки приличного египетского вина. Криста приоткрыла глаз, обозрела изменившиеся реалии, вздохнула.

– Это «Хилтон»?

Анджей засмеялся.

– Смеешься? – насторожилась Криста. – Тебе смешно? Я стала похожей на свою фотографию в паспорте?

– Все, не смеши меня. Иди, мойся.

– Зачем? – девушка, скрипя косточками, застонала.

– Иди, иди, я полью тебе из тазика…

В этом тусклом неуютном мире имелся неоспоримый плюс: им никто не мешал. Сутки напролет они валялись в постели, болтали, пили вино, от которого приятно кружилась голова. Занимались сексом, сушили простыни, поливали друг друга из тазика. Криста шутила, что самая скромная в их компании – это еда. Продукты исчезали стремительно, но голодный год им не грозил. Оставалось ночь продержаться. Девушка уснула, разбросав стройные ноги, он свернулся на свободном пятачке, чтобы ей не мешать, курил, прислушиваясь к посторонним звукам. Где-то далеко пронзительно кричал муэдзин, приглашая правоверных на вечернюю молитву, за стенкой монотонно стучало. В коридоре временами кто-то ходил, кашлял. Анджей свыкался с обстановкой, и все же скверно на душе, когда находишься в помещении с единственным выходом…

Он очнулся перед рассветом 25-го числа, во вторник, но отнюдь не от предчувствия, что придется ехать в аэропорт. В дверь тихо стучали. Забилось сердце. Он сел на кровати, стряхивая остатки сна. Вскинул руку с часами. Половина пятого. На улице светало, тусклый свет проливался через крохотные оконца. Мир еще обязан спать. Кому не спится? Дверь подперли древним комодом, беспрепятственно войти не удастся, даже если вынести ее…

Проснулась Криста, села, тяжело дыша. Стала яростно растирать глазенки.

– Что случилось, о, прекрасный, подобный Ра…

– Тихо, у нас посетители…

Девушка ахнула, задрожала. Потянулась к одежде, которая покрылась пылью, потому что ее не надевали больше суток.

– Держи, – швырнула ему джинсы с рубахой.

Из оружия был изогнутый нож с костяной рукояткой. Анджей приобрел его в заваленной хламом лавочке. Острый, но решительно бесполезный против всех видов современного вооружения. Он натянул джинсы, футболку, схватил нож со стола и на цыпочках подкрался к двери. Криста спряталась за кровать, только глаза испуганно поблескивали в полумраке.

– Не вздумай открывать, – прошептала она. – Спроси, чего надо, и пусть проваливают.

«Может, сохранимся? – невесело подумал он. – Нас убьют, а мы вернемся и пойдем другим путем…»

– Раковский, откройте, мы знаем, что вы здесь, – доносился глухой женский голос. – Что за фокусы, почему вы прячетесь?

Он вздрогнул – знакомый голос! Женщина в парандже – соседка по гостинице – тоже представлялась знакомой! Пот градом катился со лба, Анджей вспомнил, слава Аллаху! Оттого и Ангерлинк может позволить себе быть недоступным. Он полагается на своего человека, пасущего Раковского…

Он отволок в сторону тяжелый комод.

– Что ты делаешь? – в ужасе взвизгнула Криста.

– Успокойся, – бросил Анджей. – Не дрожи. Держи спинку.

Вошел грузный, арабской наружности мужчина с пистолетом в руке – угрюмо посмотрел на Анджея, отодвинул его в сторону, осмотрел комнату, дрожащую Кристу – как предмет обстановки. Спросил на чистом английском:

– Здесь никого больше нет?

– Догадайтесь, – проворчал Анджей.

Вошла женщина – та самая, обмотанная с ног до головы. Стащила накидку, сверкнула глазами.

– Здравствуйте, Ружана… – отпустило, наконец. – Какого черта весь этот балаган?

– Почему вы уехали из гостиницы? – неласково вопросила Ружана, верная сподвижница Ангерлинка.

– Какого черта весь этот балаган? – повторил Анджей. – Вы заставили нас понервничать. По вашей милости мы сбежали из гостиницы.