Заговор богов

Анджей раздвинул шторы. В округе масса окон, но как проникнуть в пенаты живописца? Тюль имеет плотный рисунок. Он вздрогнул. Во дворе объявилась знакомая личность. Коротышка, стоявший за ним в очереди! Успел преобразиться: сменил несвежую майку на свежую рубашку, причесался, побрился. Он вывернул из-за угла, сжимая свернутую «Жечпосполита». Потащился к детскому городку, где уселся на лавочку и погрузился в изучение прессы. Трезвый, как стекло. Прочел последнюю страницу, пару раз ухмыльнулся. Поднялся, сунул прессу в урну, потащился вдоль дома.

Анджей поставил недопитое виски в холодильник, побежал под душ. Потом давился черным кофе, изгоняя алкоголь из организма. Идея не нова: конструкция радиотелефона позволяла запоминать входящие звонки. Не верилось, что абоненты согласны засветиться, но попытка не пытка. Увы, номер человека, предложившего «файв-о-клок», определению не поддался. Звонить могли с мобильного, из другого государства, из космоса. А вот предыдущий номер, как ни странно, высветился. Чудеса. Так и есть, два часа ночи, сутки – текущие. Обычный городской номер – звонили из респектабельного Средместья. Намекают, что можно с ними связаться? Ловушка? Помедлив, он набрал номер.

– Кто это? – спросил запыхавшийся женский голос. Минутой ранее его обладательница, как видно, вынимала гуся из духовки.

– Здравствуйте, – сказал Анджей.

– Здравствуйте, – ответила женщина. – Кто это?

– Раковский.

– Раковский?.. – женщина задумалась.

– Пани, сегодня ночью с вашего номера звонили в мою квартиру. Допускаю, вы не в курсе. Но знать, кто ночью был вблизи вашего телефонного аппарата, вы обязаны. Передайте, пожалуйста, абоненту: у Раковского проблемы.

Он повесил трубку. На шестнадцатой минуте перезвонили. Голос мужчины был раздраженным.

– Пан Анджей? В чем проблема?

– Убедите меня, что вы именно те, о ком я думаю, – проворчал Раковский.

Человек на минутку задумался.

– Вам привет от сэра Альбрехта…

– Неужели? – фыркнул Анджей. Он в трех словах описал содержание телефонного разговора. Не забыл и про коротышку с газетой.

– Хорошо, за вами заедут. Ждите.

Он опять метался по квартире, пытаясь понять, чего от него хотят. Он вывез из Берлина некий предмет, буквально сочащийся негативной энергией. Попал в историю в Берлине – и попутно на крючок к некоему господину Альбрехту Ангерлинку. Тридцать тысяч он отработал. Теперь придется отрабатывать свою жизнь, которую ему оставили… Накануне четырехдневного запоя, тщательно проверившись на предмет слежки, он встретился в сквере с Павлом Айзиком – хитроумным частным сыщиком, владельцем небольшого детективного бюро «Арчи Гудвин». Айзик, бывший одноклассник, считался другом. Он, собственно, и был единственным другом – невзирая на хитрость, эгоизм и меркантильный интерес ко всему на свете.

Выслушав рассказ, Павел схватился за голову: «И это все ТЫ? Невероятно. Только без меня». Впрочем, через минуту он передумал. Над недостатками Павла Айзика властвовала бескрайняя любознательность, она же любопытство. «И что ты хочешь от меня?» – осторожно осведомился друг. «Не знаю, кому пристроить тысячу евро, – признался Анджей. – У тебя нет никого на примете?» Павел копал четыре дня – ровно столько, сколько продолжался запой. У этого парня имелись полезные связи по всей Европе. Фамилия Ангерлинк – ненастоящая. Некто Ян Ван Гедерс, бизнесмен-тяжеловес, глава судостроительной компании, попечитель, меценат, филантроп, влиятельная в Европе личность. Организация, в которой верховодит Ван Гедерс, проводит (на этом месте Павел понизил голос и приложил палец к губам) не вполне законные мероприятия по пресечению деятельности «богопротивных» сил. Устраняются чиновники, политические деятели, сотрудничающие с дьяволопоклонниками, уничтожаются секты мракобесов, рассыпаются тиражи неугодных книг, фильтруются предметы старины глубокой, способные, с точки зрения конспирологов, пошатнуть хрупкое равновесие цивилизованного мира. И лучше не спрашивать, откуда Павел всё это добыл. Будем считать, что человек, предоставивший информацию, уже умер…

В дверь позвонили ровно в полдень, когда он превратился в искрящий электрический провод. Он шел к двери, словно бегемот по дну водоема – медленно и с чувством собственного достоинства.

– Открывайте, – потребовали с той стороны. – Свои.

«Свои не будут мотать нервы», – уныло подумал Анджей.

– Убедите, – он припал к двери.

– Вам привет от сэра Альбрехта…

Эту фразу могли и подслушать. Раковский мысленно перекрестился и впустил в квартиру «буревестника» – импозантного господина с челом еврейского мыслителя и мышечной массой боксера Томаша Адамека, уложившего одной правой Томаса Ульриха – дважды претендента на титул чемпиона мира.

– Вы еще не готовы? – возмутился посланец. – А катафалк, между прочим, у подъезда.