Заговор Елизаветы против ее сестры Марии Тюдор

– По-вашему, лучше убить больного, чем лечить его? – хмыкнул сэр Стивен. – Старайтесь, всё-таки, лечить, ваше преосвященство. В ваших руках такой инструмент, которому позавидует любой хирург, и такие средства терапии, которыми не обладает ни один лекарь, – восстановленная у нас в стране церковь являет собой мощную силу для оздоровления людей. Вы должны признать, что мы ничего не жалеем для церкви: вам вернули отнятые при Генрихе монастыри и храмы, вам возвращают земли, вам дают немалые деньги, – так помогите власти земной, опираясь на власть небесную! Кто, как не вы, можете внушить верующим уважение и почтение к правительству, освятить повиновение ему божественной волей и нашими славными христианскими традициями?

– Меня не надо этому учить, – перебил его епископ. – Мы постоянно это делаем. Однако дьявольские семена отрицания живучи, – они прорастают даже сквозь каменистую почву.

– Вот, сеющих их и надо преследовать! Беспощадно преследовать.

– Мы делаем и это, как вы знаете.

– Знаю и ценю ваше усердие. Можете и впредь опираться в своих карательных мерах на нашу полную поддержку… Однако, мы начали говорить о браке нашей королевы. Мне пришла в голову идея: а не возобновить ли нам контакты с французским двором? Марию когда-то хотели выдать замуж за французского короля Франциска.

– Но Франциск давно умер, – возразил епископ.

– …А потом за дофина, его сына, тоже Франциска.

– Но и он умер.

– Да, однако теперь во Франции есть другой дофин, опять-таки Франциск, внук Франциска Первого. Может быть, Марии больше повезёт с третьем по счёту Франциском в её жизни?

– Вы шутите, милорд? – епископ Эдмунд изумлённо уставился на лорд-канцлера. – Этот третий Франциск моложе нашей королевы почти на тридцать лет.

– Ну и что? Зрелые женщины часто любят мужчин значительно моложе себя, – беспечно сказал сэр Стивен. – Между прочим, ваш Филипп моложе Марии на одиннадцать лет.

– Но Филипп – мужчина в расцвете сил, а французский дофин ещё ребёнок: ему нет и десяти, кажется.

– Ничего, вырастет, – махнул рукой сэр Стивен. – При французском дворе мальчики уже в тринадцать лет обзаводятся любовницами.

– Мария никогда не согласится на брак с этим ребёнком, – убеждённо проговорил епископ Эдмунд.

– Мой дорогой епископ, должен вам заметить, что нет такой женщины, которая будучи одинокой и несчастной, не согласилась бы выйти замуж за кого угодно, лишь бы он имел мужские черты, – даже за дьявола в мужском обличии.

– Господи помилуй! – перекрестился епископ.

– Ладно, оставим пока это, – сэр Стивен закашлялся и приложил платок к носу. – Действительно, здесь недолго угореть… Второй вопрос, который я хотел с вами обсудить, более простой. Мой подопечный, сэр Роберт Дадли, – что с ним? Вы наблюдаете за этим молодым человеком?

– Он не оправдал наших надежд. При дворе Елизаветы ему был оказан холодный приём, зато при дворе её величества – чересчур тёплый.

– Что такое? Поясните.

– Королева проявила определённую симпатию к сэру Роберту. Ему было назначено тайное свидание.

– Вот как? Бог мой, что же она в нём нашла! – усмехнулся сэр Стивен. – Свидание было интимным?

– Что вы, милорд! Её величество всегда держится в рамках дозволенного.

– Вы полагаете, что близость между мужчиной и женщиной – недозволенная вещь?

– Милорд!

– Хорошо, не буду… Итак, сэр Роберт стал духовным другом королевы. Итальянец Марсилио Фичино, известный своим толкованием трактатов Платона, назвал такие отношения «платонической любовью». Не знаю, как в остальном, но для особ королевской крови эта любовь в одном отношении лучше любви эротической, – сэр Стивен показал на одержимых страстью Плутона и Прозерпину, – от платонической любви не бывает потомства… Ну и пусть себе её величество забавляется; я ведь говорил, что её душевное спокойствие тоже имеет для нас немаловажное значение.

– Это, безусловно, важно, но как быть с интересами государственной безопасности? Мы собирались использовать сэра Роберта Дадли как приманку для заговорщиков, в этом была наша главная цель.

– Я не забыл, но кто сказал, что эта цель отпала? Об отношениях сэра Роберта и королевы скоро начнут болтать в Лондоне, – значит, у заговорщиков появится больше причин искать встречи с Дадли. Друг королевы, – это же прекрасно для заговора! А холодный приём у Елизаветы – ерунда: сегодня так, а завтра эдак! В конце концов, её холодное отношение к сэру Роберту – замечательное прикрытие, ибо снимает подозрения с Дадли в попытке возвести Елизавету на престол… Нет, ваше преосвященство, наша главная цель по-прежнему существует и с Дадли глаз спускать нельзя. С вашего позволения, я тоже предприму некоторые меры.

– А что если заговорщики догадываются о нашей затее?

– И что с того? Мышь тоже догадывается, наверное, что такое мышеловка, но очень хочет сыра, который там лежит. «Я ловкая и быстрая, я сумею убежать, думает мышь. Я хитрая, меня не поймают». Пусть догадываются, – против запаха сыра им не устоять.