Заговор генералов

Каково же было изумление, когда буквально через полчаса художник выдал не один, а два портрета: в фас и в профиль. Он правильно понял поставленную задачу – главное внимание обратить не на прическу, а на структуру самого лица, поскольку у того человека, возможно, был парик. А с тем типом, которого представил Иван Акимович, можно было работать. Тем более что МУР, к счастью, мог похвастаться наличием такого специалиста, как Семен Семенович Моисеев. В прошлом – прокурор-криминалист, он, давно выйдя на пенсию, оставался, пожалуй, лучшим консультантом во всей системе Главного управления уголовного розыска МВД России. Да и потом, асу криминалистики, подумал Грязнов, всегда легче договориться с другим асом. Даже если тот зануда и упрямец. Решив так, Вячеслав Иванович приказал немедленно разыскать Семена Семеновича и попросить старика в максимально сжатые сроки помочь специалистам сделать из рисунков фоторобот. Почему-то ему казалось, что даже чисто психологически при опознании человек больше доверяет подобию фотографии, нежели нарисованной картинке. А теперь, имея такой добротный исходный материал, Семен с его «подходами» наверняка сумеет поладить с Воротниковым, на профессиональном языке объяснить свою задачу.

Грязнов оказался прав. Семен так раскрутил художника, что тот только диву давался, как это раньше не знал о таком способе восстановления конкретного облика человека. Словом, он загорелся, и фоторобот получился что надо, был немедленно размножен, после чего следователи и муровские розыскники, подобно своре легавых, ринулись по всем необходимым адресам. Каждый имел при себе фоторобот лже-Гаргулиса и увеличенные фотографии, взятые из дел Воробьева и Криворучко. Задачи были просты: предъявить их максимально большему количеству людей, которые даже и не подозревают, что могли стать свидетелями преступлений.

А сам Семен Семенович вместе с Иваном Акимовичем, теперь уже, естественно, заинтересованным результатами своей работы, отправился в святая святых – картотеку уголовного мира, в 1-й спецотдел МВД, где преступник, продемонстрировавший немалое умение, наверняка имел место быть. Как говаривали в старину.

Исходя из возраста этого лже-Гаргулиса – 53-55 лет – искать решили с начала шестидесятых годов, когда преступник начинает свою карьеру, то есть с шестнадцати – восемнадцати лет. И тут Иван Акимович сделал весьма важное предположение. Как он помнил, этот понятой вел себя вежливо и предупредительно, а, по представлениям Воротникова, уголовники должны вести себя нагло и грубо. Затем, если тот действительно пользовался париком, что нельзя исключить, значит, что-то в нем было от интеллигента, скажем так, в прошлом. И если его преступная карьера началась в шестидесятые годы, то можно даже предположить, с чего он начинал. А начинали мальчики, подхватил мысль Моисеев, с обыкновенной фарцы. Вот эту публику и решили они прошерстить для начала.

Конечно, глаз у художника был более острый, и поэтому Воротников первым ткнул пальцем в круглолицего юношу, осужденного в шестьдесят втором по статье, предусматривающей наказание за незаконные валютные операции. Сичкин Валентин Федорович, более известный под кличкой Артист, поскольку три года проучился в ГИТИСе, но был отчислен за неуспеваемость.

– Ну вот и началась трудовая биография, – удовлетворенно заметил Моисеев. – Чтоб я так жил, если я не прав.

Семен Семенович оказался прав. Оперативное «дело» этого типа оказалось много богаче, чем они себе даже представляли. Грабеж, разбойное нападение, хулиганская пьяная драка с нанесением тяжких телесных повреждений… А вот и последний приговор суда, датированный восемьдесят седьмым годом, когда злостное хулиганство с применением телесных повреждений обошлось Сичкину «пятериком».

– Давно на воле! – с иронией заметил Моисеев. – Ну а вам как, нравится?

Воротников рассматривал тюремно-лагерные фотографии и мысленно пририсовывал обрюзгшему Сичкину длинные, нечесаные волосы. Нет, думал, есть еще сила в глазу! А ведь мельком видел-то…

– Ну, Иван Акимович, – Моисеев встал и придал своей позе некую торжественность, – позвольте мне от лица, так сказать, службы поблагодарить вас за неоценимую помощь. Правда, раньше мы в подобных случаях… э-э, произносили гораздо меньше слов, поскольку в кабинете криминалистики Мосгорпрокуратуры я имел свой, позволю заметить, шкафчик, куда все эти «важняки», а тогда желторотые стажеры, так и норовили заглянуть ввиду постоянного наличия в нем неких запасов… понимаете меня?

Воротников, склонив голову к плечу, с улыбкой слушал старика.

– А теперь возраст, знаете ли, иные заботы… Однако, если вы не против, я, конечно, мог бы вам предложить… по старой традиции, так сказать.

– Я не против, любезнейший Семен Семенович! – изысканно заметил Воротников. – За хорошее дело…