Заговор генералов

– А что я мог сделать? Ну звонили от вас, ну предупредили, да. А у Димыча телеграмма: мать оказалась при смерти.

– Кто такой Димыч? – возмутился Артюша.

– Так Воробьев же. Дмитрий Иваныч, мы его Димычем зовем… Я ему говорю, что, мол, к тебе тут с Петровки едут, небось все о том Голубеве поспрашать, а он: мне, говорит, до штаба, заявление на отпуск и сейчас же обратно. Пусть подождут маленько.

– При чем тут заявление?!

– Ну как же! – снова развел короткими ручками Зеликин. – Мать же, говорю, при смерти. Разве ж мы не люди? Понимаем. Он мне – заявление, я – свое согласие, а дальше – все по форме. Да вы подождите, он обещался скоро прибыть.

– Как же, как же… – пробормотал Артюша и, придвинув к себе телефонный аппарат, стал названивать в МУР. Надо ж, чтоб опять такой прокол!

Он попросил соединить его с Грязновым, а когда доложил о случившихся непредвиденных обстоятельствах, был искренне изумлен, услышав от начальника МУРа не крепкий российский матерок, а нечто вроде добродушной ухмылки.

– Сбежал, значит? – вроде бы даже и не удивился он.

– Да вот, говорят, в штаб заявление на отпуск повез. Обещал скоро прибыть обратно.

– Это он тебе обещал? Лично?

– Нет, майору Зеликину.

– Вот и хорошо, передай-ка ему трубочку…

Что высказал Грязнов майору, можно было не сомневаться, поскольку щеки его вспыхнули огнем, а рот как открылся, так больше и не закрывался, при том что из него не вырвалось ни звука. Монолог Грязнова длился по крайней мере три долгих минуты, после чего Зеликин вздохнул и протянул трубку Артюше:

– Вам приказано передать.

– Как он там, жив? – снова как ни в чем не бывало хмыкнул Грязнов.

– Да.

– В общем, принимаем следующее решение… Мы, конечно, догадывались, что случится нечто подобное, но не были уверены, что капитан сумеет проявить столь стремительную оперативность. Этому майору я уже выдал для острастки. Если Воробьев появится, в чем я сильно сомневаюсь, я приказал задержать его, имея на это санкцию прокурора. Сообщи об этом майору. Ну… а сам давай, забирай архаровцев и дуйте на Петровку. Полагаю, скоро второго привезут.

Закончив разговор с Артюшей, Грязнов молча походил по кабинету, ероша рыжеватые остатки кудрей, и снова решительно взялся за телефонную трубку.

– Генерал-майор Салимонов слушает! – ухнул бас заместителя начальника Управления кадров Министерства внутренних дел.

– Ну испугал! – засмеялся Грязнов. – День добрый, Василь Григорьич! Грязнов беспокоит. Могу?

– Можешь, – великодушно разрешил генерал-майор. – Кого на этот раз надо?

– В батальоне оперативного реагирования у Зеликина есть такой капитан Воробьев. Напарник-водитель Криворучко. Вот оба мне и нужны, Василь Григорьич. Ну и еще есть одна фамилия – Ивасютин. Сделай божескую милость, открой свои тайники.

– Ну, касаемо первого, могу и не заглядывать, и так весь на слуху. Что ни год – звездочка на погон. Видать, приглянулся кому-то из верхних.

– А что, уточнить нельзя?

– Да можно, только ведь…

– Неужто опасно, господин генерал? – при своей феноменальной памяти, знал Грязнов, Василий Григорьевич характером обладал не очень решительным. Если его не завести.

– Ты на что это намекаешь, Вячеслав Иванович?! – почти загремел голос генерала. – Думаешь, у меня при виде Шумилова поджилки трясутся? Не трясутся, успокойся. Но и лезть с дурацкими вопросами вроде: «На кой хрен вам, Николай Нефедович, тянуть за уши этого капитана?» – тоже не хочу.

«Все– таки он молодец, этот генерал, -подумал Грязнов. – Никакой тайны не раскрыл, а все сказал. Значит, концы надо искать в кабинете первого заместителя министра МВД… Высокий покровитель!»

– Ты слушаешь? – перебил его мысли генерал.

– Еще как, Василь Григорьич! Слушаю и завидую твоей памяти. Значит, говоришь, не подобраться мне к этому Воробьеву?

– Я так не сказал. Есть же и другие первые замы. Опять же вот и новый днями появился, хоть и не первый, как говорится, зато, слушок прошел, от самого верхнего, понял?

– Ты про Кашинцева, что ль?

– Ну! А говоришь, не знаешь! Хитришь, Вячеслав… Так вот, не для трепа, а для дела скажу тебе: министр, похоже, собирается сделать рокировку, понимаешь меня? То есть второго сделать первым, а первого – вниз. Надеется таким образом свои позиции укрепить. У Самого, чуешь?

– Храбрый ты мужик, Василь Григорьич! Я б прямо так, по телефону, честное слово, не рискнул бы, пожалуй…

– Брось, Вячеслав. Ты за мой аппарат не боись, ты лучше свой проверяй почаще… Ну а про второго… сейчас прикажу, принесут личное дело. Тебе-то в каком виде требуется?

– Мне нужны объективки на троих, но такие, которые умеет делать лишь один известный мне специалист.

– Это кто ж такой будет? – не без кокетства сбросил басы генерал.

– Василь Григорьич Салимонов, вот кто, устраивает?

– Всегда был ты вралем и подхалимом. Когда надо-то?

– А я могу своего человечка подослать?

– Ну пусть через полчасика выезжает. Бутылку сам занесешь или он передаст?

– Он и передаст! – захохотал Грязнов. – А ты – молоток, Василий!

Следующий телефонный звонок начальник МУРа выдал в Генеральную прокуратуру.

– Саня, ты оказался прав…