Заговор генералов

Борис Савинков произвел впечатление на Моэма. Именно таким и мог представить себе Вильям интеллигентного убийцу: фигура спортсмена, пальцы пианиста, глаза... глаза человека, грустящего о бренности земного существования... Профессиональная память писателя и разведчика запечатлевала и целое и детали: впалые щеки, обозначившие скулы, на левой белая полоска шрама; зачес поредевших волос; тонкие брови: левая неподвижна, а правая, наоборот, то вздрагивает, то поднимается вверх, морща и без того прорезанный глубокими складками лоб, и пульсирует жилка на веке, выдавая внутреннее напряжение. Усы над большим тонкогубым ртом. Крутой подбородок. Красивые ногти, отполированные и покрытые бесцветным лаком... Все пригодится. И писателю и разведчику. Сам Вильям, хотя уже много лет жил как бы двойной жизнью, не отделял одного Моэма от другого. И не стыдился своей военной профессии как какого-то тайного порока: у него были знаменитые предтечи, писатели-агенты. История разгласила их тайны. Но разве померк от этого блеск их славы?.. Для примера он мог бы назвать имена двух своих соотечественников - авторов "Женитьбы Фигаро" и "Робинзона Крузо". В эту минуту, составляя впечатление о Савинкове, он определял и дальнейший ход своих взаимоотношений с ним: играть в открытую или темнить?..

- Каковы ваши первые впечатления от России?

- О!.. Я ведь добирался через Владивосток. На третий день пути спрашиваю: "Уже подъезжаем?" - "Что вы - еще Сибирь!" На пятый день: "Что вы - еще Сибирь!" На седьмой: "Еще Сибирь!.." Даже Америка не знает таких просторов!

Они раскурили трубки.

- Я давно хотел встретиться с вами, мистер Савинков. Позвольте спросить: ваша работа была нервной?

- Ну, как и всякая другая работа, - с легким смехом ответил Савинков. - Да ведь и ваша не для слюнтяев.

Это он запустил пробный шар. Готовясь к встрече, Савинков, как в данную минуту и Моэм, решал для себя: играть в кошки-мышки или "бить по рукам"?.. Конечно, все карты он перед англосаксом на стол не выложит, шалишь! Напротив, он приказал Медведеву установить неотлучное наружное наблюдение за гостем, чтобы выявить все его связи. Пригодится на будущее. Начальник контрразведки уже подбирал пышный и пестрый букет. Так, в конце июня посланец американского Красного Креста положил на текущий счет "бабушки русской революции" Брешко-Бреш-ковской два миллиона. Дар филантропа?.. Из того же кармана начали получать щедрые дары и давний "партийный товарищ" Брешко-Брешковской, маститый эсер Чайковский, и один из министров, и юный адъютант Керенского. Англичане - те победней и поприжимистей, но тоже заявляются кой к кому не с пустыми портмоне. Скупают распивочно и на вынос?.. Что ж, давайте. Давайте поболее! Чтобы осталось в России. Вы, англичане и американцы, работаете на свои державы?.. А я хочу, чтобы англичане и американцы, вкупе с французами, работали на меня!.. Только бы не осмелился сей коллега-писатель предложить и мне взятку... И, чтобы опередить возможно-невозможное и все разом поставить на свои места, Савинков фамильярно дотронулся пальцами до плеча Моэма и сказал:

- Надеюсь, мы станем друзьями. Но сейчас у меня очень много забот и очень мало времени. Так что давайте поговорим о деле.

Глава тринадцатая

15 августа

1

Вот и снова украинская хатка с резными наличниками на окнах, проглядывающих сквозь тонкие ветви вишен. Хоть и поздно, а вызрели под северным небом малороссийские ягоды! Вон, вон и вон темнеют брызгами крови в темно-зеленых листьях, кое-где уже прихваченных и желтизной.

Наденька просияла:

- С возвращеньем, Антон Владимирович! - Оглядела его. - Да вы что же не ели, не спали в Москве? Ой как уходило вас!

- Хуже, чем на фронте, - он шутливо провел по мягкому отрастающему ежику ее волос. Она вся подалась на эту невольную его ласку.

- А я...

Он отнял руку. Подумал: "Не надо, девочка..." Отступил:

- А ты и похорошела, и порозовела!

- Порозовеешь!.. Ваши в районной Думе как взяли меня в протирку, так едва успеваю оборачиваться: и сама читай, и других учи, а дядьки в школе во-от какие! Ни аза, ни буки, крестами расписываются, срам какой... Я вроде и учительницей стала. А еще бумажки ваши партийные по квартирам разноси, да чтоб сторожко - с конспирацией! - со вкусом выговорила она.

- Ого! Да ты ж профессиональной революционеркой становишься!

Девушка вздохнула. Смущенно улыбнулась:

- Там у нас в культурно-просветительном отделе почти одни бабы. Мужики куда-то рассовались, так всем женщины заворачивают. Век таких не видывала! Главной у нас Надежда Копстаптиповна Крупская, жена вашего Ле-нипа. А еще Людмила Ивановна Исупова, тоже в возрасте... Есть и такие же, как я: Софа Шульга с пожилыми работницами занятия ведет, Лиза Пылаева клуб на Металлическом устраивает... А теперь собирается у нас на Выборгской Союз социалистической молодежи, - она сделала ударение на "мо", - как секция молодого Интернационала! Так я тоже записалась...

Он поразился тому, как стремительно входят в сознание Наденьки новые понятия, как вся она отдалась новым интересам.