Заговор графа Милорадовича

Граф Милорадович казался мне, по долгу его звания, первым, до сведения которого содержание сих известий довести должно было; князь [А.Н.]Голицын, как начальник почтовой части и доверенное лицо Императора Александра, казался мне вторым. Я их обоих пригласил к себе, и втроем принялись мы за чтение приложений к письму. Писанные рукою генерал-адъютанта графа [А.И.]

Чернышева для большей тайны, в них заключалось изложение открытого обширного заговора, через два источника, показаниями юнкера Шервуда /…/ и открытием капитана Майбороды /…/. Известно было, что заговор касается многих лиц в Петербурге и наиболее в Кавалергардском полку /…/. Показания были весьма неясны, неопределительны; но однако еще за несколько дней до кончины своей покойный Император велел генералу Дибичу, по показаниям Шервуда, послать полковника лейб-гвардии Измайловского полка Николаева взять известного Вадковского, за год выписанного из Кавалергардского полка. Еще более ясны были подозрения на главную квартиру 2 арьмии, и генерал Дибич /…/ решился послать графа Чернышева в Тульчин, дабы уведомить генерала Витгенштейна о происходящем и арестовать князя С.Волконского, командовавшего бригадой, и полковника Пестеля, в оной бригаде командовавшего Вятским полком.

/…/ решено было узнать, кто из поименованных лиц в Петербурге, и не медля их арестовать; /…/ решился граф Милорадович послать адъютанта своего генерала Мантейфеля к генералу Роту, дабы, приняв Майбороду, доставить в Петербург. Из петербургских заговорщиков по справке никого не оказалось налицо; все были в отпуску, а именно — Свистунов, Захар Чернышев и Никита Муравьев /…/. Граф Милорадович должен был верить столь ясным уликам в существовании заговора и в вероятном участии и других лиц, хотя об них не упоминалось; он обещал обратить все внимание полиции, но все осталось тщетным и в прежней беспечности».

Заключительные слова Николая совершенно не соответствуют истине: все внимание на происходящее графом Милорадовичем было обращено, только не полиции

, которая по-прежнему бездействовала, а заговорщиков. Теперь мы получаем возможность не гипотетически, а вполне точно установить истинное отношение Милорадовича к декабристам.

Разумеется, все розыски по полицейской части легли на Милорадовича — не Николаю же, остающемуся пока по должности лишь одним из гвардейских генералов (причем Кавалергардский полк ему не подчинялся), и не «почтовику» А.Н.Голицыну было заниматься этим делом!

Николай все же решил внести в расследование собственную лепту. Оставаясь в Петербурге почти совершенно бесправным, он отослал к Дибичу то ли повеление, то ли просьбу: «Выслать навстречу [Н.Я.]Булгари и

[З.Г.]Чернышеву фельдъегерей для взятия их под арест за городом и сюда отправить в крепость» — так захватила великого князя возможность перехватить послание от Вадковского к Пестелю!

Совещание Николая с Милорадовичем и Голицыным состоялось еще в первой половине дня 12 декабря. Когда-то позже, очевидно — в этот же день, Милорадович представил сведения об отсутствии всех троих названных заговорщиков.