Заговор против человеческой расы

Открытие потрясает Натанаэля до такой степени, что его приходится поместить в сумасшедший дом, где он постепенно приходит в себя. Происшествие с механической невестой Натанаэля, создания из часовых деталей авторства пары загадочных персонажей, производит глубокое впечатление и на других людей из округи, в свою очередь влюбленных в своих девушек мечты. Вот как это описано в повести Гофмана: «Многие влюбленные, дабы совершенно удостовериться, что они пленены не деревянной куклой, требовали от своих возлюбленных, чтобы те слегка фальшивили в пении и танцевали не в такт, чтобы они, когда им читали вслух, вязали, вышивали, играли с комнатной собачкой и т. д., а более всего — чтобы они не только слушали, но иногда говорили и сами, да так, чтобы их речи и впрямь выражали мысли и чувства». В заключительной главе «Песочного человека»

безумие снова охватывает Натанаэля, и он бросается вниз с башни ратуши, выкрикивая: «Куколка, куколка, кружись!»

В историях ужасов есть много кошмарных судеб, и судьба Натанаэля в них не последняя. Но худшей судьбой является та, в которой человеческое существо объективируется до марионетки, или куклы, или другой человеческой карикатуры, и таким образом переносится в мир, который по ее или его мнению являлся лишь жутковатой малой частью внутри

нашего мира. Каким наверно потрясением оказывается быть заключенным в эту зловещую сферу, низведенным до сложного механизма, взирающего на мир людей, или, по нашему мнению, по определению принадлежащего людям, будучи изгнанным из него. Так же как наши сны являются отражением нашей жизни, точно так же мы уверены в том, что марионетки, куклы и другие человеческие карикатуры являются лишь отражением нас самих. В мире здравого смысла не может существовать никакой связи между искусственными анатомиями и естественной плотью. Такие разновидности путаницы вещей кажутся странными и пугающими. Но еще более странной и пугающей, конечно же, покажется путаница жизни — открытие своего собственного существования как сна марионетки.

Сверхъестественное

Когда главный герой романа Джозефа Конрада «Глазами запада» (1911) пишет, что «нет необходимости в вере в сверхъестественные источники зла; человек сам вполне способен на все возможные злодейства

», он говорит устами автора, который всячески избегает сверхъестественного в своих произведениях. Тем не менее, Конрад отлично умел передать то, что, по его ощущениям, было невыразимым кошмаром, гнездящимся в тени всего сущего. Любой внимательный читатель Конрада несомненно услышит нечистое дыхание сверхъестественного во многих его книгах. Так в «Сердце тьмы» (1902) Конрад занимает свой гений нюансами удушливого психологического реализма, проходящего по самому краю сверхъестественного. Результатом становится демонстрируемое Конрадом своей аудитории отчетливое количество ужаса, выходящего за пределы человека и занимающего все бытие.

Одиссея в ужас у Конрада начинается с получения Чарльзом Марлоу, рассказчиком из «Сердца тьмы», места пароходного шкипера в европейском торговом концерне. Шкипер отправляется в первый свой рейс к истокам извилистой реки в сердце африканского континента, имея целью удаленную торговую станцию одного из первоклассных агентов компании, мистера Куртца, лучшего поставщика у своих работодателей. С каждым часом, продвигаясь к месту своего назначения, Марлоу чувствует, как плавание уносит его все глубже в дебри проклятых земель.

Так: