Заговор русской принцессы

Никогда прежде русское посольство не отправлялось так далеко в Европу. Да и послов у них прежде не бывало. И как ему уже успели доложить, под вымышленным именем в обозе следовал сам царь Петр.

Уже с первых дней русские принесли немало беспокойства пограничным гарнизонам. Останавливаясь в крупных городах, русские залезали на крепостные стены, делали зарисовки сооружений. Подобное поведение не походило на обыкновенную шалость. Скорее всего, их действия напоминали точный военный расчет. После такого поступка следовало полностью менять военные позиции, включая вооружение солдат, и усиливать укрепления. Или посадить в шведскую цитадель все посольство за обычный шпионаж. Но в этом случае пришлось бы начинать с самого русского царя, который полез в драку с гвардейцами, когда они попытались спровадить его с рижских крепостных стен.

У Карла ХII оставалась надежда, что это всего лишь обыкновенная азиатская блажь, столь свойственная русским государям. По рассказам людей, встречавшихся с царем Петром, он производил впечатление весьма ограниченного человека, склонного к беспробудному пьянству и повальным оргиям.

Но все-таки…

— Вам приходилось видеть царя Петра? — спросил король у графа Йонссона.

— Да, мой король, — отвечал граф, слегка наклонившись.

Граф принадлежал к одному из самых могущественных родов Швеции. Когда-то даже замок Грипсхольм принадлежал именитому предку Йонссона. Сейчас же Грипсхольм составлял в короне шведского короля один из самых сверкающих самоцветов.

Интересно, не забыл ли об этом сам Йонссон?

Взгляд графа вдруг скользнул на противоположную стену, где еще неделю назад висел портрет его выдающегося предка (было время, когда он владел половиной Швеции и самого короля частенько держал в комнате для гостей как обыкновенного просителя). Теперь на этом месте был вывешен синий гобелен.

— Мне приходилось встречаться с Петром несколько раз в Немецкой слободе в Москве. Его не следует недооценивать. Он произвел на меня самое благоприятное впечатление живостью своего ума. В своем большинстве знать в России необразованна, а он один из немногих, кто хочет учиться, причем делает это весьма успешно. Но русского царя очень портит среда, в которой он вращается. В детстве Петр часто бывал предоставлен самому себе и не сумел получить должного воспитания.

На какое-то мгновение король откинулся от спинки стула, и лицо попало под свет свечей. Йонссон увидел, что Карл слушает его с нескрываемым интересом.

— От большинства русских Петра отличает и то, что он тяготеет ко всему иноземному. Многие русские даже считают, что царица прижила Петра от заезжего барона.

Губы Карла слегка скривились. Неудивительно, если нечто подобное говорят и про него. Что поделаешь, такова участь всех монархов…

— Но ему совсем не повезло с окружением и учителями. В Немецкой слободе собрался разный сброд со всей Европы. Мне приходилось встречать там казнокрадов и разного рода растратчиков, решивших укрыться в России от преследования. Среди них немало авантюристов, которые путешествуют по другим странам в поисках лучшей доли. Удивительно, но Россия принимает их всех! Хотя среди приезжих встречаются самые настоящие разбойники и душегубы. Если у себя на родине они были ремесленниками и обычными горожанами, то в Москве представляются баронами и графами. Бояре принимают их за своих, а русский царь охотно берет на службу и даже ставит в пример.

— Это касается и военных частей?

— В первую очередь, ваше величество. Преображенский полк русского царя почти на треть состоит из французов, а в недавней военной кампании против турецкого султана почти все командиры являлись немцами или шотландцами.

Йонссон Грип ненадолго умолк, собираясь с мыслями. На какое-то мгновение на его лице запечатлелось плутоватое выражение.

Карл ХII многое бы отдал, чтобы понять, о чем в сей момент думает могущественный граф. В прежние времена его предки были настолько влиятельны, что держали канцлеров в качестве слуг, охотно возглавляли политические заговоры и смещали неугодных королей.

Карл ХII поймал себя на неприятной мысли: «А что если за обыкновенной покорностью прячется злодейская хитрость?». Невольно его пальцы крепко вцепились в подлокотники. Король слегка отклонился назад, стараясь спрятать от графа Йонссона Грипа свое лицо.

— Первый поход на Турцию был для Петра неудачным. Во время второго ему удалось отвоевать Азов. Думаю, что немецкое окружение Петра крайне негативно влияет на его характер. Учителями царя становятся проходимцы всех мастей, которым он чрезвычайно доверяет. Даже самые простые люди могут добиться его расположения. По своему характеру Петр очень доверчив, но крайне неуравновешен. Прежние любимцы в одну минуту могут испытать на себе его гнев, и он способен лупить их дубинкой до тех самых пор, пока не устанет.

— Ваш вердикт, граф.

— Думаю, что такой человек, как русский царь Петр, нам не опасен.

Король выглядел удивленным:

— Вот как. Почему же?

— Русский царь совершенно не искушен в европейской политике, которая требует определенных тонкостей и совершенно иных черт характера.