Заговор ведьм

Знакомство с городом Шепель начал с храмов. Таковых в Ясире оказалось великое множество, и все они были посвящены различным богам и богиням. Такое обилие культов могло сбить с толку кого угодно. Не будучи большим знатоком древней истории, Константин имел весьма смутное представления о земных религиях и искренне недоумевал, кому и зачем понадобилось воскрешать на далекой планете Яфет полузабытые земные сказки. На улицах Ясира в эту пору было оживленно. Дабы не выделяться в толпе, Шепель облачился в кожаные штаны и в такую же куртку, а к поясу, отделанному серебром, прицепил меч.

В вольном городе так одевались не только мужчины, но и большинство женщин.

Исключение составляли только храмовые проститутки, щеголявшие в коротких шерстяных туниках. Они шествовали по узким ясирским улочкам с видом богинь, привлекая жадные взгляды праздношатающихся гуляк. Количество мужчин в вольном городе значительно превышало количество женщин, поэтому жрицы любви пользовались в городе такой популярностью. Правда, стоили их услуги, по словам осведомленного Антуана Рубикса, довольно дорого. Особенно славились по всему Ясиру служительницы Афродиты, Макоши и Леды. Зато к жрицам богини Артемиды мужское население Ясира относилось настороженно. Среди них, по слухам, попадались истинные амазонки, способные в порыве страсти искалечить, а то и попросту убить партнера.

– А это что за сооружение? – спросил Шепель, останавливаясь подле сумрачного здания, напоминающего пирамиду и резко отличающегося от окружающих его построек.

– Храм Изиды, – шепотом отозвался Рубикс, беря Константина под локоток. – Не советую тебе здесь задерживаться.

– А в чем дело? – удивился Шепель.

– Изида – единственная богиня на Яфете, которой служат не только женщины, но и мужчины. Ее культ до недавнего времени был запрещен в Склавинии, зато она пользуется большой популярностью в Содомии, где считается покровительницей гомосексуалистов и лесбиянок.

– Забавно, – криво усмехнулся Константин, но шаг на всякий случай ускорил.

Пока что Ясир не оправдывал своего звания самого скандального и буйного города Яфета. Пройдя несколько кварталов, Шепель ни разу не столкнулся с грубостью, столь обычной на шумных улочках Зальцбурга. Объяснение такому поведению ясирцев было самое простое: никто не хотел из-за пустяка нарываться на ссору, чреватую кровопролитием. Пьяных на улицах Ясира тоже не было, зато от торговцев в глазах рябило. Удивляться этому не приходилось, ибо Ясир, кроме всего прочего, был еще и перевалочной базой, и его базары славились во всех яфетских королевствах. Торговые караваны прибывали сюда не только из ближайших королевств, но и из мест более отдаленных, а в ясирском морском порту бросали якоря купеческие корабли, прибывшие с далекого материка Лемурия.

– А как называется материк, на котором находимся мы? – полюбопытствовал Константин.

– Атлантида, – с готовностью отозвался Рубикс. – А вот и храм Гермеса.

Храм Гермеса был бесспорно самым величественным сооружением вольного города Ясира. Шепель, ожидавший увидеть нечто совсем иное, был откровенно потрясен. По словам Рубикса, в этом храме хранились несметные сокровища, накопленные жрецами за века, однако пока еще никому не удавалась запустить руку в закрома бога Гермеса. Причиной тому были не столько религиозные чувства, сколько дурная слава его жрецов. По слухам, они были оборотнями, способными годами преследовать святотатцев как в человеческом облике, так и в собачьем. Между прочим, именно собачьи морды были изображены на красных коротких плащах воинов, облаченных в железные кольчуги, которые стояли на мраморных ступенях храма.

– Гермеса почитают не только воры, но и торговцы, – пояснил Рубикс Шепелю, удивленному большим наплывом прихожан. – Кроме того, ему поклоняются окрестные кочевники-скотоводы.

– Следовательно, нам никто не помешает войти в храм?

– Разумеется, нет, – пожал плечами Рубикс.

– Держись от меня подальше, Антуан, – посоветовал коллеге Шепель. – Но не упускай из виду. Возможно, мне понадобится твоя помощь.

В храме царил полумрак. Почитатели Гермеса, коих здесь собралось не менее сотни, двигались по кругу, время от времени швыряя монеты в огромную, диаметром не менее полутора метров, серебряную чашу. Подле чаши стоял человек, одетый в черную с золотыми узорами хламиду, на голове которого был бронзовый шлем в виде собачьей морды. Глаза жреца холодно и невозмутимо смотрели на посетителей храма, кружившихся в хороводе. Время от времени он подзывал к себе то одного, то другого участника религиозной церемонии и что-то негромко им говорил, после чего те с просветленными лицами покидали культовое учреждение. Константин довольно быстро сообразил, что благосклонность жреца в первую очередь распространяется на щедрых почитателей бога, а скупых он расположением не жалует. Казенных денег Константин экономить не стал и очень быстро привлек к своей скромной персоне внимание служителя Гермеса.

– Бог дарует тебе удачу в торговых делах, чужеземец.