Заговорщик

Староста отсчитал пятнадцать серебряных монет, сверх того выложил завернутую в полотно жирную, чуть подкопченную белорыбицу — тоже пятнадцать туш. Похоже, Пинетей рассчитывал, что верховые эту тяжесть с собой брать не захотят, оставят, и получится немного скостить тягло. Коверкая русские и чувашские слова, он утверждал, что это лакомство никак не получается продать, и купцы предлагают за него такую цену, что проще собак покормить. Затем он предъявил в лабазе на высоких столбах восемь сороков[11] соболей, два сорока бобров и две огромные медвежьи шкуры. Еще тут была лиса и горностай, но этими дешевыми мехами староста хвастаться не рискнул. Меха князь Сакульский предпочитал брать натурой. В Москве и Великих Луках за них давали куда большую цену, нежели в богатой этим товаром Казани. По первым прикидкам, недоимок за чувашами не имелось. Но все это требовалось еще проверить. Закончив до обеда с оброком, Андрей поднялся в седло и, прихватив недовольного Пинетея, поскакал по Свияге в сторону Кубни. На реке все было тихо и спокойно: пять оговоренных в прошлый приезд ставней, проруби для вершей. Но стоило с реки свернуть к старице — там неожиданно обнаружилось множество лунок с вмерзшими бечевками.

— Хороши караси в сметане! А, Пинетей? Что скажешь? Ловим без спроса, подать за рыбу не платим! Куда смотришь? Чьи снасти?

— Ялват? — зачесал в затылке староста. — Тут не хожу. По реке хожу, в лес хожу. Откуда знать?

— Я тебя научу, как это узнать можно, — похлопал его по плечу Андрей. — А ну, ребятки, поскакали по следу.

Полузанесенная снегом тропка быстро вывела всадников к Шушу — так забавно называли жители свой поселок у впадения узкой извилистой Кубни. Сперва двое мужиков срубили избы по разные стороны от подтопленного наволока. Затем пристроили к домам по сарайчику. Потом — по хлеву и свинарнику. Потом — по загону для отары. Потом — навесы для дров и лодок. В итоге жилище каждого стало напоминать маленький чайна-таун из десятка домиков, накрытых общей крышей. При этом ни у того, ни у другого бани почему-то не имелось. А может, уже и были — но потерялись в дебрях жутковатого по архитектуре дома.

К деревне князь не поехал, сперва свернул на Кубню, проскакал пару верст по ней — и быстро нашел еще пять неучтенных верш. После этого можно было возвращаться к предприимчивым хозяевам.

Одного из мужиков холопы уже заловили, прижали к дому в углу между сарайчиками. Видать, хотел удрать в близкий лесок. Дескать — нет дома никого, и спроса никакого.

— Ну что, родной? — натянул поводья рядом Андрей. — Карасей любишь? Али баранов ими откармливаешь?

— Дык… Это… — поводил руками по сторонам потный усатый чуваш и спохватился: — Не понимаю.

— Да все ты понимаешь, все уже сообразил, — усмехнулся Зверев. — Ну, ладно, ловишь, не воруешь, за то тебя ругать никто не станет. Да только что же к Пинетею не подойти, не сказать? Почто обязательно за руку надобно ловить? Ладно, по доброте своей и снисходя к трудолюбию начета тебе делать не стану. Подать заплатите в два алтына, и спите спокойно.

— А-а, э-э… — опять начал жестикулировать чуваш. — Откель серебро у нас, княже? Место тут безлюдное, утки да бараны монет не приносят.

— Вот, значит, как… Караси в сметане по ведру в день уходят, а серебра нет. Видать, без начета не обойтись.

— Дык… Нету, — опять развел руками чуваш, скинул шапку и торопливо отер лицо.

— Три алтына, — вздохнул Зверев. — Сказать тебе, куда столько карасей уходит? Отсюда до Свияжска на санях аккурат два перехода. Купцы ездят не часто, но катаются. Кто же из них откажется в тепле под крышей переночевать да вкусно покушать? Нет, не понимаешь? А что, смерд, коли я тебя отсюда отселю туда, где токмо утки и бараны живут, а сюда кого посообразительнее посажу. Ась? Думай быстрее. И не зли меня, не то еще начета добавлю.

— Белка у меня есть, — сделал верный вывод мужик. — Аккурат связка. Серебра нет, княже. Дедовой могилой клянусь — нету!

— Ладно. Так и быть, рассчитался. Пахом, забери у него шкуры…

Возможно, кому-то это показалось бы натуральным рэкетом, но князь Сакульский не имел возможности быть добреньким. За ним тоже числилось немало обязанностей. Прежде всего: вооружить и выставить по первому приказу царя шестьдесят тренированных и полностью закованных в броню воинов. Тех самых, что в час опасности выйдут навстречу западным армиям или турецким ордам и защитят русскую землю. В том числе и этого вот чуваша, больше не прячущегося в лесу от возможного набега. Наверное, мужик этого не понимал, но он сейчас платил за собственную безопасность и за безопасность детей на много веков вперед. Не было у князя другого способа вооружиться, кроме как обкладывая понемногу сотни смердов. Сам он платил куда больше. Если чуваши отделывались звериными шкурами, то бояре вносили свой вклад в крепость русских рубежей кровью и жизнями.