Заградотряд

Танки между тем ближе подошли к переезду. Один из них нервно маневрировал и, вывернув башню, посылал снаряд за снарядом по окопам на противоположном берегу. Снаряды ложились неприцельно, то перелетая траншею, то не долетая, рвали сырую, напитанную дождём землю, оставляя небольшие воронки. 37-мм снаряды танка не представляли для пехоты большой опасности. Поразить бойца в окопе такое орудие могло только в случае прямого попадания. Да и задача его, видимо, состояла в другом. Так и случилось. Танк вдруг вынырнул из ложбинки и быстро пошёл к мосту. Как только его гусеницы коснулись бревенчатого настила, под ним ослепительно рвануло. Вверх подняло настил и часть берега. Сапёры рассчитали очень точно, заложив взрывчатку с западной стороны моста. Когда остатки настила и облако дыма, ила и чёрной, как дёготь, воды разлетелись по сторонам и осели, ротный не увидел танка – с насыпи вниз, в скользкую огромную воронку, уже наполнявшуюся чёрным дёгтем ила и воды, сползала, роняя гусеницы, машина, похожую на бронетранспортёр. Башня у неё отсутствовала. С каждым мгновением машина всё глубже и глубже опускалась вниз. Наконец погружение её прекратилось.

Именно в это время над траншеей сверкнула иссиня-белая фосфорисцирующая настильная трасса и ушла за реку. Там, в поле, она мгновенно отыскала цель и завершила свой стремительный полёт вспышкой электросварки. Второй T-III[10] тем временем маневрировал возле песчаного переезда, явно намереваясь преодолеть водную преграду вброд. Всё внимание его экипажа было приковано к произошедшему рядом. Рации их, конечно же, работали и, по всей вероятности, экипажи согласовывали детали одновременного броска на восточный берег речушки. Но, когда первая машина попала под мощный взрыв фугаса на мосту, вторая тут же начала пятиться назад. И единственный выстрел советской «сорокапятки» наблюдатель её скорее всего пропустил. Бронебойно-трассирующий снаряд, по всей вероятности, задел бензобак бронетранспортёра, и через минуту в поле взметнулось пламя огня и чёрного дыма.

Второй T-III продолжал пятиться к ложбинке, где он мог надёжно укрыть свою ходовую часть от огня бронебоек.

В ходе боя, в его характере и темпе огня наметилось некое изменение. Наступал перелом. Потеря танка и бронетранспортёра, в котором, как предполагал Мотовилов, находился командный пункт немцев, заставил и пехоту, и уцелевший T-III начать отход. Но отходить им оказалось некуда. В жнивье не укроешься, а до перелеска метров триста – открытое и хорошо простреливаемое пространство.

– Передай Васильцу, его задача – танк. Пусть бьёт по танку!

– Понял! Вызываю. – И артиллерист начал лихорадочно накручивать телефонный аппарат.

Тем временем танк зашёл в ложбину и начал оттуда поливать из всех своих пулемётов траншею и деревню. Пули плотно хлестали по брустверам, шлёпали по жнивью, по каскам бойцов, по хлевам и поленницам. Пехота, получив более или менее надёжное прикрытие, начала откатываться назад. Отходили немцы волнами. Одни вскакивали, подхватывали под руки раненых и убитых и делали короткую перебежку в тыл. Другие тем временем вели усиленный огонь. Рота же свой огонь заметно ослабила. Мотовилов это почувствовал по тому, какие паузы начали делать «гочкисы» и как оживились на той стороне немцы. Ему вначале казалось, как здорово стреляют его бойцы, вон сколько за речкой убитых! Но «убитые» в какой-то момент, словно услышав приказ, начали двигаться, переползать, перебегать за укрытия. Однако некоторые тёмные бугорки, похожие на разбросанные ветром снопы, всё же оставались лежать под ракитами, у дороги и в пойме речки. Приказов командиров они уже не слышали. Их слух ублажали уже не песни войны, а иные звуки, и они присягнули своей верностью уже им…

«Сорокапятка» выстрелила осколочным. Снаряд дёрнул землю прямо под левой гусеницей T-III, но никакого вреда танку не причинил. Вслед за пристрелочным через головы бойцов третьей роты сверкнула трасса бронебойного. Интервал между выстрелами был настолько коротким, что бойцам показалось, что из глубины лощины бьёт не одна, как минимум, две пушки. Но трасса ушла левее башни танка и, ковырнув землю со значительным перелётом, где-то в гуще отступающей пехоты, яростным рикошетом ушла вверх. Третий снаряд ударил в башню, но угодил, видимо, в наклонную плоскость. Замолчали башенные пулемёты. Но тут же сверкнуло пламенем ответного выстрела короткоствольное орудие. Снаряд на этот раз ушёл выше траншеи. Экипаж танка обнаружил противотанковое орудие. Начался поединок. Что обещал он экипажу немецкого танка и советской «сорокапятки»? Какие шансы он им оставлял? И что кроме жизни могло быть наградой за точный выстрел и решимость драться до последнего?